вечно ревность и измена,

Любви мученья, слёзы и печаль,

В фаворе зло, и нет, увы, сомнений,

Что завтра будет то же, что сейчас…

III

Заключена магическая сила

В песке внутри двух замкнутых пространств -

Та, что живёт в целебных элексирах,

Способствующих заживленью ран –

И пусть не учит время — время лечит,

Реальность превращая в миражи -

Стихает боль, и как-то сердцу легче

Среди химер, и можно дальше жить

Хоть как-нибудь,

И жизнь, наверно, стоит

Допить до дна, тем более, одна

Она у нас,

И даже «Всё пустое»

Сказать, когда к концу придёт она…

IV

Такие вот часы. Запас песка

Рассчитан в них на сутки до минуты -

Я каждый день за ними лезу в шкаф,

Снимаю с полки, чтоб перевернуть их;

Им лет пятьсот, наверно; их дизайн

И стиль напоминает о легендах

Брабанта про русалок и пейзан,

Про тайны магов Брюгге или Гента,

Про факелы, горящие в ночи,

Про гладкие и тёмные каналы

И про метанье тени от свечи

По стенам гулких и пустынных залов,

Затем по узкой лесенке наверх,

И далее по каменным холодным

Проходам к двери низкой, и за дверь,

К реке и вязам, где укрылась лодка…

И вижу снова будто наяву

То ратушу, то шпиль, то побережье;

Колокола, воды шуршащий звук

В колёсах мельниц слышу;

То воскресший

Из памяти, является Брюссель,

Поля в тумане и старинный замок -

Сменяется картинок карусель,

И Фландрия плывёт перед глазами -

Я мысленно лечу туда на крыльях -

Ведь в маленькой таверне где-то там

Песочные часы и подарили

Мне гномы и волшебный великан…

V

Зачем тебе про это, друг мой, знать,

Когда зима и тьма, пора депрессий?

Но за зимой опять придёт весна

И лето с ароматом нежных фрезий,

Сезон морских купаний и любви,

Бикини, пляжей, дальних путешествий,

И приключений всяких, и любых

Соблазнов воплощённых сумасшедших -

И горечь потеряет остроту,

И память повторит свой вечный фокус -

Всегда практичнее влюбляться в ту,

Кто рядом здесь с тобой на летних фото

Под парусом на ласковой воде -

И будет всё прекрасно, друг мой, верь мне -

Часы я обещаю каждый день

Переворачивать,

Чтоб продолжалось время…

Кошка

Осиротела кошка. Одиноко

Неслышно ходит в комнатах пустых,

Где из живого — только свет из окон,

В аквариуме рыбка, да часы –

Отсчитывают тихие секунды;

Прошла зима — она хозяев ждёт,

Но тает свет её надежды скудный,

Как тает снег последний под дождём.

Полночный месяц режет жизнь на сутки,

Раскручивая времени моток –

Число лоскутьев не меняет сути –

Утрата обернулась немотой;

В трагедии земного бытия

Ни справедливости, ни милосердья,

Но знает кошка так же, как и я –

Любовь не прерывается со смертью.

Нет слов сочувствия и утешенья –

Лишь вздохи; прижимаюсь лбом к стеклу,

В безмолвии гляжу в ночную мглу,

Ловлю скольженье бледной лунной тени

И думаю: вот кошка, ждёт хозяев –

Но ведь оттуда, где они, не смог

Никто назад вернуться… Уходя, я

Дверь молча запираю на замок.

Мне бесконечно эту кошку жалко –

Сидит, тоскуя, целый день одна,

Гладит в окно, качается в качалке –

И всё, и никого, и тишина;

Я захожу к ней пару раз на дню,

И кажется, она ко мне привыкла,

Приходит на колени помурлыкать –

Признала всё же, видно, за родню;

Я сыплю корм аквариумной рыбке

В зелёный мглистый тёмный водный сон,

И рыбка смотрит сквозь стекло с улыбкой

И шевелит шифоновым хвостом.

Май… Жизнь бежит, весна, и всё в порядке –

Квадраты солнца греют синь ковра,

Блестят в шкафах, ложатся на кровать –

Я глажу кошку, мы играем в прятки,

Глядим в окно, качаемся в качалке –

Но между нами тайная стена –

Мне не развеять кошкиной печали,

Ей грустных дум моих не разогнать –

И сколько ни прикладывай усилий,

Стены незримой не разрушить нам,

И тех, кого мы обе с ней любили,

Ей я не заменю, а мне — она.

Связь

Посидим на веранде, мой белый светящийся ангел –

день сегодня волшебно красивый осенний в офлайне –

связи нет в www, не хватает какого-то кванта –

видно, важного кванта, раз дело настолько неладно;

связи нет, милый ангел, нет межгалактической связи,

да и много чего ещё нет, ангел мой, очень много,

но отсутствие связи — из самых больших безобразий,

даже больше, чем водка у нас, дураки и дороги;

есть о чём поболтать, белоснежный печальный мой ангел:

о мечтах, например — я в мечтах безнадёжно увязла;

о физической связи, о связи экзистенциальной

и о тайной мистической метафизической связи –

время есть обсудить то да сё, что к чему, милый ангел:

если связь есть, то нету обычно ни жизни, ни денег,

сил и времени, выбора, выхода нет, мы в цугцванге,

в голове ничего кроме звонкой пустой дребедени –

а сегодня тепло и светло, ветер юго-восточный

слабо-сильный, и я по опавшим растоптанным листьям

и по лужам вчерашним, и грязи отправлюсь на почту,

узнавать, нет ли там для меня затерявшихся писем;

а на почте висит возле входа плакат грандиозный:

"Мы на связи с тобой!" — гордо реет печатное слово –

а под ним на столе одинокий стоит гладиолус

из пластмассы в бутылке обрезанной от кока-колы –

из окошка глядит на меня белоглазая тётя,

долго вертит мой паспорт, сверяя прописку и фото:

"Пишут вам" — говорит, и сочувствует, мол, недотёпа,

ждёт как дура, что может, напишет ей что-нибудь кто-то –

"Так что смело идите домой и, возможно, что скоро –

через день или два, или год, не скажу, через сколько –

вам напишут", — и смотрит с такой невозможной тоскою,

даже, можно сказать, со вселенской всей болью и скорбью;

по дороге домой покупаю себе шоколадку

за пятнадцать рублей в магазинчике старом на горке –

пусть хоть сладко мне будет, раз всё так выходит нескладно,

пусть хоть сладко мне будет, раз всё так мучительно горько…

Путешествие 2

Еду утром в субботу по Малой Лубянке

мимо спящих домов, магазинов и банков,

через мост над рекой, на восходе янтарной,

разрезаю Москвы концентрический тартар,

и, минуя