на концы гужей – ракиту,

сани с бортом золоченым

сделал в озере корягой,

кнут с жемчужными узлами

превратил в тростник прибрежный,

обратил коня гнедого

в глыбу камня у порога,

в молнию – клинок героя

с золотою рукояткой,

самострел с узором тонким —

в радугу над водной гладью,

стрелы с ярким опереньем —

в стаю ястребов летящих,

вислоухую собаку —

в камень, из земли торчащий,

шапку с головы героя —

в грозовую тучу в небе.

Превратил он рукавицы

в листья лилий на озерке,

обратил зипун суконный

в облако на синем небе,

кушачок его туманный —

в Млечный Путь на небосводе.

Йовкахайнен сам был загнан

аж до пояса в болото.

Пробует ногою двинуть —

вытащить ноги не может.

Пробует поднять другую —

держит каменный ботинок.

Так сказал он, так промолвил:

«Ой ты, умный Вяйнямёйнен,

вековечный заклинатель,

забери назад заклятья,

вызволи меня из лиха.

Положу большую плату,

дам тебе великий выкуп».

Молвил старый Вяйнямёйнен:

«Что же мне пообещаешь,

коль верну свои заклятья?»

Молвил юный Йовкахайнен:

«Два имею добрых лука.

Сильно бьет один по цели,

лук другой стреляет метко.

Взять из них любой ты можешь».

Молвил старый Вяйнямёйнен:

«Луки я свои имею.

В лес уходят без хозяев,

без героев – на охоту».

Молвил юный Йовкахайнен:

«Двух коней имею добрых.

Первый конь прекрасен в беге,

конь другой хорош в упряжке».

Молвил старый Вяйнямёйнен:

«Я своих коней имею.

Те привязаны у яслей,

эти – без узды в загонах».

Тут уж юный Йовкахайнен

оробел вконец, несчастный,

в топь уйдя до подбородка,

с бородой – в гнилую тину.

«Коль вернешь назад заклятья,

коль свой заговор отменишь,

дам тебе сестрицу Айно,

милой матери дочурку».

То-то старый Вяйнямёйнен

подобрел, развеселился,

повернул назад заклятья,

взял свой заговор обратно.

Вылез юный Йовкахайнен,

скулы поднял из болота,

подбородок – из трясины.

Конь опять возник из камня,

сани – из гнилой коряги,

кнут – из тонкой камышинки.

Сел в повозку Йовкахайнен,

опустился на сиденье,

в путь отправился, нахмурясь,

сильно сердцем опечалясь,

едет к матушке родимой,

едет к батюшке родному.

4

Вяйнямёйнен встречает в лесу Айно, девушка не хочет выходить за него замуж, убегает к берегу моря и тонет Мать дни и ночи оплакивает ее

ЙНО, ДЕВА МОЛОДАЯ,

Йовкахайнена сестрица,

в лес за вениками вышла,

за пушистыми – в березник.

Вот подходит Вяйнямёйнен,

так сказал он, так промолвил:

«Не для каждого, девица,

для меня лишь, молодая,

надевай на шею бусы,

надевай нательный крестик,

заплетай красиво косу,

ленточку вплетай из шелка».

Говорит ему девица:

«Для тебя ли, для другого

я носить не стану бусы,

ленточку вплетать из шелка».

Сорвала с груди свой крестик,

сдернула колечки с пальца,

бросила на землю бусы,

красную со лба повязку.

Поспешила к дому, плача,

на отцовский двор, стеная.

День рыдала, два рыдала.

Спрашивает мать девицу:

«Что ты плачешь, дочь-бедняжка,

что, несчастная, рыдаешь?»

«Потому, бедняжка, плачу,

горемычная, рыдаю,

что меня не пожалела,

отдала свою дочурку

быть опорою для старца,

быть для дряхлого забавой.

Лучше бы ты приказала

под глубокими волнами

быть морским сигам сестренкой,

братцем быть подводным рыбам».

«Не горюй, моя дочурка,

первенец мой, не печалься!

Ты пойди на холм к амбарам,

отвори амбар получше.

Там на коробе есть короб,

есть шкатулка на шкатулке.

Распахни ты лучший короб,

крышку подними с узором,

там найдешь семь синих юбок,

шесть обвязок золоченых.

Соткала их дева Солнца,

дева Месяца связала».

Тут пошла на горку дева,

тут в амбар она вступила,

распахнула лучший короб,

крышку подняла с узором,

шесть нашла там опоясок,

семь сыскала синих юбок,

юбки все она надела.

Вот отправилась в дорогу.

День шагала, два шагала,

наконец уже на третий

девушка пришла на море,

низкий берег тростниковый.

Вечер здесь она рыдала,

до рассвета горевала.

Ранним утром, спозаранок,

глянула на кончик мыса:

на мысу три девы было,

девушки купались в море.

Айно к ним идет четвертой,

гибкой веточкою – пятой.

Был в воде утес узорный,

золотом сверкавший камень.

Доплыла до камня дева,

на скале морской уселась —

камень в море погрузился,

в воду с ним ушла девица.

Так вот курочка погибла,

так вот сгинула бедняжка.

Слух повсюду прокатился,

весть далеко разлетелась:

дева юная угасла,

сгинула навек невеста.

Плачет мать, струятся слезы,

катятся из глаз обильно.

Как стекли на землю слезы,

так рекою обернулись —

три реки из слез возникло,

три потока побежало.

Выросло в потоке каждом

по три огненных порога,

в каждом огненном пороге

по три луды появилось,

на краю у луды каждой

золотой поднялся холмик,

на вершине каждой горки

по три выросло березы,

наверху березы каждой —

по три золотых кукушки.

Мать девицы так сказала,

пенье слушая кукушки:

«Ты