над всем этим, я рассматривал свой скудный гардероб. Сегодня у нас ожидалась гостья — дочь Нильсонов. Надо бы переодеться во что-то поприличнее к приходу дамы.

Дама эта, по словам Акке, была плюс-минус моего возраста. Страшный любитель дайвинга. После того, как родители Акселя… — надо говорить «мои», чтобы случайно при людях не оговориться — и Нильсоны встретились и поговорили, последние заявили, что их дочь отправится изучать подводные глубины, чтобы проверить достоверность нашего с Акке рассказа. Проверка, конечно, логична, но как же все-таки глупо с их стороны предполагать, будто бы мы могли специально подстроить все: мы себе враги, что ли, чтобы долговую яму рыть своими же руками? Какой резон был для нас устраивать весь этот спектакль с потопленным товаром?

Но самое странное: часа полтора назад нам позвонили по… кажется, эта штука для связи называется телефон… и сказали, что девица изъявила желание посетить нас. Какого, спрашивается, хрена?

Гардероб Акселя действительно представлял жалкое зрелище. Всего один приличный, целый костюм, пара… джинсовых штанов (в голове всплыло название материала, которого нет в моем мире), пара рубашек, футболок… и все. Да, совсем обнищал некогда процветающий род.

После пробуждения и разговора с Филипом и Астрой я успел лишь поесть. Теперь же с удовольствием сходил в душ — смыл с себя старую жизнь, как символично. Оделся без заморочек — просто джинсы и рубашка. В молодости мои темные волосы были до плеч, вот и сейчас тоже.

Вообще было довольно жутко видеть в отражении себя в возрасте сопляка: высокий, тощий, патлатый. Лишь одно осталось неизменным: стальной взгляд серых глаз, в котором до конца моей жизни отпечатались железная воля и несгибаемый дух.

Не считая перебинтованной руки, выглядел я неплохо. Голова периодически болела, но вполне терпимо. Призыв домочадцев отправиться проверять голову на возможную травму я решительно отклонил — не до этого, и не такое я переживал в прошлом, а тут максимум — легкое сотрясение может быть, само пройдет со временем…

Да, кстати, что касается медицины. Здесь она массово была основана на технологиях, а не на магии, как в моем мире. Впрочем, маги-лекари были, но их услуги стоили баснословных денег, и прибегали к ним лишь в тяжелых случаях и лишь богачи. У каждого серьезного рода был, конечно, свой штат докторов. И у рода Акселя был в прошлом, пока род не разорился. Теперь же этому семейству доступна лишь общая медицина, которой пользуются простые горожане. Как я понял со слов Акке — это жуткий позор для рода.

Не прерывая своих размышлений ни на мгновение, я спустился вниз. Особняк был трехэтажным: первый этаж — кухня, гостиная, библиотека, комната Бирлы и погибшего на судне слуги, второй — наши с Акке спальни, и еще несколько пустующих комнат, третий — спальня родителей и снова — еще несколько пустующих комнат.

Пока внимание домочадцев было отвлечено от меня на другие вещи, я прошелся по дому и констатировал, что обнищание рода налицо — здесь требовался серьезный ремонт. У семьи попросту не хватало средств, чтобы поддерживать весь особняк в надлежащем состоянии, поэтому большинство комнат были заперты на ключ.

Спустившись вниз, я застал всех домочадцев в гостиной — напряженно застыли в ожидании гостьи, семья которой могла стереть дом Ульбергов в пыль.

— Зачем ей вообще являться сюда? — недоуменно вопрошал Акке. — И так все ясно. Они ведь уже говорили с вами, — кивнул он в сторону матери.

— Не желают упускать лишний повод поизмываться над нами, — отозвалась та таким тоном, будто хотела сплюнуть.

Гостья соизволила явиться, когда мы уже перестали верить в это. Бирла провела в гостиную смазливую девчонку-малявку — лет восемнадцати. Моего, чтоб его, возраста!

— Я рада, что, наконец, удостоилась чести познакомиться с вами, — слащавым тоном обратилась девица ко мне и Акке.

Видимо, с родителями она знакома, что вполне логично.

— Это для нас честь, — запинаясь, ответил Акке.

Я взглянул на братца — аж щеки у парня запылали. Да ты еще ножкой шаркнуть не забудь, балбес, и ниц перед ней пасть. Я мысленно закатил глаза.

— Отец передал вам, баронесса, вы так же прекрасны, как этот цветок. — Девица с улыбкой протянула Астре красную розу.

— Благодарю, гра… — Астра чихнула. — Прошу меня простить… — Снова чихнув, женщина поспешила удалиться.

— Вы обнаружили под водой, что искали, графиня? — спросил Филип напряженно.

— Да, я нашла катер и товар, точнее, то, что от них осталось. Если вы не возражаете, я бы хотела поговорить наедине с вашими сыновьями. С каждым по отдельности.

— Это еще зачем? Ничего нового они не скажут. Мы ведь уже все обсудили с вашими родителями, графиня.

— Конечно, так оно и есть, — обворожительно улыбнулась девица. — Но я не теряю надежды выяснить причину взрыва. Вдруг мои наводящие вопросы помогут вашим сыновьям вспомнить что-то важное.

— Не думаю, чтобы мы знали больше, чем уже было сказано, — вмешался я.

— И все же, я вынуждена настаивать. — Графиня-соплячка взглянула на меня таким взглядом, от которого наверняка таяли до состояния луж все ее ухажеры, но только меня в моем возрасте уже не проймешь этими женскими штучками.

Филип оставил нас втроем.

— Начну я, пожалуй, с Акке, — снова улыбнулась девица, глядя в этот раз только на меня.

Я пожал плечами и покинул гостиную, решив подождать на кухне. Там мыла посуду Бирла. В мусорном ведре лежала красная роза.

— Что, Астра настолько не любит Нильсонов? — спросил я шёпотом, кивая на цветок.

— Да аллергия у неё страшная на розы, — пояснила служанка.

Хм. Любопытно. Интересно, а Нильсоны знали? С одной стороны, откуда бы, с другой — какого хрена глава рода Нильсонов вообще стал бы присылать цветок Астре, если не с целью унизить?

Спустя минут десять меня окликнул Акке.

— О чем говорили? — шепотом поинтересовался я, прежде чем идти на допрос.

— Она просто заставила меня повторить то, что уже и так знает, — недоуменно отозвался парень.

Я вошел к гостье.

— Знаешь, Аксель, я была бы не прочь прогуляться. У вас тут за домом, кажется, чудесная роща, не покажешь?

Мы вышли из особняка и направились в сторону многолетних дубов, действительно образовавших небольшую, но уютную рощицу.

— Ты же понимаешь, что на самом деле мне надо было увести тебя подальше от чужих ушей? — спросила девица,