глазами, а тот продолжал управлять им, словно марионеткой, оставляя остаточное сознание на поверхности.

«Это слишком легко, пройденный этап, — подумал Титов, — нужно идти дальше». Он сделал усилие, после чего окружение померкло, чтобы возникнуть вновь. Константин увидел самого себя, стоящего напротив. Все вокруг было покрыто легкой дымкой, как будто во сне.

— Что такое? — послышался голос где- то позади сознания, — как такое возможно?

— Пожалуйста, помолчите. Я сосредотачиваюсь, — ответил Титов. После этих слов он полностью подавил сознание осужденного, заменив его своим, и захватил тело. Но движения давались с трудом, он чувствовал себя годовалым ребенком, который только учится ходить, глаза слипались, в голове становилось тяжело.

Он сделал несколько неуверенных шагов к себе самому. Не мог утверждать точно, но заметил, как дрожит. Взгляд основной оболочки остекленел, из носа потекла кровь. Нужно выходить. И срочно.

Тут же его вытолкнуло из сознания человека и неведомой силой зашвырнуло в собственное тело. Полученные воспоминания ураганом ворвались в ум Константина, тот едва удержался на ногах и все же в последний момент не смог. Он начал падать и едва успел схватиться за стул, чтобы удержать равновесие и не рухнуть плашмя. Позади генеральный директор услышал, как открылась дверь палаты, но жестом прогнал медицинских работников. Держась за спинку стула, ОПЗМовец встал на ноги. Голова кружилась.

Мужчина стал приходить в чувство, он вновь боязливо огляделся по сторонам, а затем взгляд его замер на Титове. Резким движением он отбежал в угол.

— Не подходи! — крикнул осужденный, — я отказываюсь! Верните меня в лагерь!

— Боюсь, это уже невозможно, — спокойно ответил Константин.

— Я перестал быть собой, это так…ужасно. Что произошло?

— И вправду. Что? Расскажите мне, что вы почувствовали?

— Холод, — неожиданно для себя ответил осужденный, — а затем наступило состояние, похожее на сон, но в то же время я перестал себя ощущать, никак не мог проснуться, ничего не видел и не слышал, только урывками.

— Хм, — ОПЗМовец потер подбородок, — нужно будет это учесть при следующих тренировках, — он бросил взгляд на часы. Похоже, время в очередной раз против него, — остался последний аспект, самый сложный, прошу вас мне помочь. Не сопротивляйтесь, я освобожу вас от влияния.

Он сделал несколько шагов к объекту, голова все еще кружилась. Он крепко взял его за голову.

— Я избавлю вас от ваших грехов и сделаю полноценным членом общества, — с вызовом самому себе проговорил Титов.

— Я не хочу…

— Ваше мнение меня совершенно не интересует, — он надавил сильнее: ментально и физически, стал изменять сознание, как сделал когда- то с Тиль, только в этот раз постарался учесть ошибки.

Минуты тянулись мучительно, генеральный директор будто смотрел очень долгий фильм, который приходилось постоянно останавливать, чтобы скорректировать некоторые сцены. Жизнь абсолютно незнакомого ему человека раскрылась перед ним во всех подробностях, и он тонким пером вносил правки. Когда все было кончено, он отошел в сторону. Из носа хлынула кровь, давление серьезно поднялось, пульс стал опасным. Но хуже всего было другое: взгляд испытуемого застыл, лицо исказилось в ужасной гримасе, ни толики блаженства и надежды, которую так старался дать ему Титов.

Осужденный лишь тихо мычал. Остатки сил Константин потратил на то, чтобы заглянуть в его мысли, но там его ждала лишь пустота.

Теперь в палату ворвались медики, они стали оказывать Константину помощь, утерли кровь, поднесли дыхательную маску, тут же поставили капельницу, а он был слишком слаб, чтобы отдавать распоряжения.

— Не получилось, — тяжело дыша сказал генеральный директор, — добейте его, а затем…, — он сделал глубокий вдох, переполз на раскрытые носилки, — сожгите тело.

В этот раз он быстро встал на ноги, отлежался в медблоке полтора часа под капельницей и уже готов был вернуться к работе, несмотря на назначения врачей. ОПЗМовец снова посмотрел на часы: дел полно, а еще нужно проверить конвой.

Он слез с кушетки, но неожиданно для себя вновь потерял равновесие, чуть не упав на пол. Медики помогли ему подняться.

— Нормально! Нормально. Отойдите, — он вывернулся из рук медбратьев, поправил галстук, — спасибо, — сняв пиджак с вешалки, он покинул медблок.

Он вернулся в свой кабинет как раз в момент смены караула, четверо гвардейцев при виде его повернулись и синхронно вскинули кулаки в приветствии. Генеральный директор ответил им тем же и сел в кресло. В висках все еще стучало, стоит признаться, он не до конца пришел в себя и не отказался бы полежать еще час- другой. Но едва ли мог себе такое позволить.

— Кто со мой завтра полетит? — обратился он к охране.

— Альфа- 10 и Альфа- 11, — ответил солдат.

— А вы…

— Не мы, господин. Охрану рейса назначил лично Два нуля.

— Хорошо, — кивнул Константин и потер глаза. Почему так тяжело?

«Тебе нужно переключиться», — вспомнил он слова Павла.

Нет времени. Нет возможности. Слишком многое нужно сделать.

Оставшийся день прошел как в тумане, он отправился на назначенные встречи, принимая людей в конференц- зале этажом ниже, чтобы сменить обстановку, кабинет стал на него давить. ОПЗМовец все никак не мог оправиться от тренировки, сознание все еще было накрыто тонкой пеленой. Поздним вечером Константин снова увиделся с Павлом, отдал ему необходимые распоряжения и передал дела. Вылет назначен на десять утра, это значит, что уже около восьми нужно будет выезжать из Куба в аэропорт. Именно с этого часа Павел станет генеральным директором до тех пор, пока Константин не вернется.

Попрощавшись с братом, Титов отправился к себе, надеясь как можно скорее заснуть. Он приложил ключ- карту к считывателю, открыл дверь и включил в квартире свет.

Генеральный директор не был единственным, кто жил прямо в Кубе, жилое пространство на специально выделенном для этого этаже с ним делили несколько министров и военачальников, но таких все же можно было бы пересчитать по пальцам двух рук, остальные предпочитали жилье в столице.

Квартира Константина была относительно скромной: небольшая прихожая с обувницей, где он тут же поместил туфли, тут же шкаф для верхней одежды. Кухня и гостиная были совмещены. Скромный кухонный гарнитур красного- черного цвета из искусственного дерева хранил в себе минимальное количество столовых приборов — всего на две персоны, и те использовались тогда, когда первый комплект оказывался в посудомойке, ведь гостей у генерального директора не бывало. Чаще всего работала кофеварка, которая была тут одной из редких вещей премиум- качества, но большее предпочтение Константин отдавал чаю, просто иногда возникало желание или взбодриться или насладиться вкусом свежесваренного кофе. В то же время чай кофеварка делала отличный, механизмы позволяли и это.

Пройдя мимо широкого кремового дивана, Титов завернул в спальню,