Жестоко? Кроваво? Ничуть! Воители куются в горниле битв и сражений. Но если честно, просто мне самому такие правила были по душе.

А в целом весь этот аренарий продлится всего пять дней. Начнется с тридцати двух и более схваток в первые сутки, а закончится всё финальным кровопусканием за звание андабата на пятые.

Просто? Да! Скучно? Нисколько!

Здесь я смогу не только заработать прилично деньжат, но и отвести душу. Потому как это утихающее и возрастающее жжение изрядно портило не только физическое состояние, но и нервы. Пока терпимо, а вот если станет хуже, есть к кому обратиться.

К тому же за прошлый день я раздал свои не скромные запасы на три миллиона рублей всем знакомым лицам, начиная с регаццы и заканчивая уже своими ребятами. И что делать с ними они знают.

Вадима и Лёню чуть удар не хватил, когда они увидели столько денег на своих счетах.

Но уже в следующую секунду все мои размышления прервал пылкий и довольный голос ведущего диктора, который, похоже, и будет озвучивать всё это кровопролитие:

— Дамы и господа! Прошу секунду внимания! Хотелось бы огласить одну важную вещь! Семьдесят первый аренарий под эгидой рода Ветвицких… ОООБЪЯВЛЯЮЮЮЮ ООООООТКРЫЫЫТЫМ!

* * *

— Прасковья, начинается! Прасковья! Прасковья, чтоб тебя! — ругнулась Алина Трубецкая на подругу, махнув длинными каштаново-рыжими локонами в её сторону, которая уже битый час не отлипала от своего телефона.

— Да слышу я, не ворчи, — огрызнулась беззлобно молодая княжна, и в тон подруге замахнулась на неё уже своей иссиня-черной косой волос.

— Сергей Петрович, Илья, Женя, и вы тоже. Хватит там стоять и шептаться, сейчас всё пропустите, — радостно загомонила девушка, быстро хлопая в ладоши.

— Алина, здесь все сплошь слабаки, — скуксилась Потёмкина с лёгким унынием, упирая изящную ручку в подбородок и глядя вниз. — Я уже жалею, что мы сюда приехали. Скука смертная в этом Царицыне, я ожидала большего!

— Скука смертная? — с ухмылкой переспросил только что подошедший Решетников, внимательно глядя на несколько арен разом. — Боюсь, княжна, вы будете удивлены. И если вы обе не против, князь Грановский приглашает нас, как и многих других в свою ложу. Вы с нами?

— Погодите вы со своим Грановским, — воспряла духом Прасковья, с горящими ярко-зелеными глазами, а после с хитринкой взглянула на жандарма. — Сергей Петрович, скажите честно, вы что-то знаете, да? Какая-то интрига, да? Я люблю интриги…

— Кто знает, Прасковья Олеговна, кто знает…

Место распределения бойцов.

Категория не ограненных.

Мой номер был шесть. А это означает, что скоро настанет моя очередь.

Ох, Бездна, выколи мне глаза, чтобы более не видеть этих жалких трепыханий. Я хоть и был ранее сосредоточием всех смертных грехов в Мерраввине, но то, что вижу сейчас, заставляет мою угасшую гордыню вспыхнуть с новой силой. Потому как первые пять боёв мне пришлось лицезреть своими глазами. И я был до невероятного разочарован.

Это было… жалко. Порхание сонных бабочек выглядят и то быстрее. Мало того, что наша многострадальная арена была у самого края, но коробило еще и то, что за боями новичков никто не следил. Даже камеры вяло переводили в эту сторону.

Но была и еще одна неожиданность. Среди всех участников были также и женщины, что меня слегка удивило. В Мерраввине мне порой попадались поистине могущественные воительницы, но дольше нескольких секунд те не жили.

Да и чего греха таить, чем дольше я смотрел на бои не огранённых, тем больше мой взгляд соскальзывал на схватки двух старших витязей. Вот в ней сражались более эффектно и эффективно. Прямо сейчас там были два бойца со слабенькой силой духа, и скорость сражения там была… ниже средней.

Частые охи и ахи зрительного зала, лишь подогревали весь бой, а вездесущая пылкая речь диктора только накаляла всю якобы напряженную обстановку. Но стоило отвлечься всего на миг от не ограненных, как практически сразу оттуда раздался жалкий крик, и один из них повалился на гладкий пол арены с пронзённым бедром. Он уже хотел было поднять руку, чтобы сдаться, но его противник не был с этим согласен.

Два якобы быстрых шага и грудь раненого пронзил наконечник протазана, а горячая кровь, наконец, впервые обагрила чистое покрытие ристалища.

Вот и первая смерть пришла.

Но эффект вышел весьма неожиданным, толпа вдруг обратила свои взгляды на арену для не ограненных и ликующе загомонила радостным и кровожадным криком, а затем сразу же раздалась пылкая речь ведущего диктора:

— Святые угодники, что мы видим?! Дамы и господа, кто бы мог подумать, что первая смерть произойдет именно среди не огранённых?! С ПОЧИНОМ!!! Надеюсь, ваше сиятельство и ваше благородие видит это?!

«А он мне нравится, умеет завести толпу. Мастер своего дела», — похвалил я в душе церемониймейстера, наблюдая за безумствующей толпой довольных зрителей, стоило тем увидеть первую смерть среди воителей.

— Номера шесть ко мне! — разнесся громкий голос распорядителя над категорией не ограненных.

Во имя Угорских бесчинств, наконец-то! Сколько можно ждать?

Рядом с двумя воителями в черно-бордовой форме, которые и были распорядителями, я оказался несколько секунд спустя, а следом за мной притопал и мой оппонент. Патлатый мужик лет тридцати с весьма дерзким выражением лица и почти такой же наглой ухмылкой как у меня.

— Артефакты, как защитные, так и атакующие, а также любые усиливающие зелья запрещены! Если что-то есть, сдайте, — громко произнес один из них, рукой указывая на своего товарища. — Позже всё вернут. При себе иметь стандартную экипировку и собственное оружие. Более ничего!

Артефакты? Зелья? Он сейчас пошутил? Откуда такое у не ограненных с третьего кольца?

А вот одеждой я решил обойтись самой простой. Предпочел распространенный стиль военных-стеновиков и только черного цвета, прямо как моё сердце. Тактические брюки-карго, такая же тактическая рубашка плотного покроя, лёгкие берцы и удобную портупею с ножнами для ношения джадов, которую заказал через Лёню и его знакомого оружейника Семёна. А вот мой визави был одет в некое подобие лёгкой и укрепленной кожаной брони последнего поколения для военных-стеновиков.

Да! Иглы я решил не использовать вовсе. Ведь это было бы тотальное уничтожение для всех моих будущих противников.

Увидев, что мы оба молчим, распорядитель громко произнес:

— Готовы? — и после нашего обоюдного кивка, добавил. — Тогда вперед! Порадуйте народ!

— Мне кажется, или ты заблудился, мелкий щенок? — гоготнул мне в лицо мой оппонент, когда мы оба уже были возле арены, которую закончил полировать персонал, а тело нерадивого воителя утащили буквально сразу. — Советую тебе бежать отсюда, молокосос, — широко улыбнулся он, касаясь двух коротких клинков у себя за спиной. — Иначе на куски порежу!