и по характеру, и по причинам резко отличались от всего, что изучали ученые прежде.

Не прошло и двух лет, как расширение звездных ассоциаций было дважды подтверждено на основе бесспорных фактических данных: голландским ученым Блаау в Лейдене и Маркаряном в Бюракане.

— Читали, друзья? — спрашивал однокурсников ликующий Саак. — Амбарцумян и Маркарян — лауреаты Государственной премии.

Многие уже знали новость.

Гагик Газарян увидел сообщение об этом в газете «Ай-астан». Ему вспомнился свет в окне директорского кабинета по вечерам и ночам. «Ну а как же иначе? Законы небесным телам пишет…»

Время решило, кто прав и кто неправ, предало забвению некоторые заблуждения, охладило страсти; фундаментальное положение, что звезды в нашей Галактике рождаются и в наше время, мало у кого теперь вызывало сомнения. Хотя на страницах «Астрономического журнала», других научных советских и иностранных изданий споры вокруг этой проблемы продолжались.

— Рождаются ли звезды в звездных ассоциациях? А может быть, в ассоциациях и еще как-нибудь иначе? Рождаются ли они непременно группами? А может быть, в одиночку? Из чего, из какого вещества они образуются?

В среде советских ученых постепенно выявилось единое мнение по коренному вопросу астрофизики. Сейчас можно сказать, что главный итог тогдашних бурных совещаний наших ученых сводился к тому, что все основные выводы Амбарцумяна о физической природе звездных ассоциаций, о процессе звездообразования и групповом происхождении звезд восторжествовали. Это было накануне конгресса МАС в Риме.

Организаторы конгресса предполагали злободневные научные проблемы перепоручить комиссиям. Советские ученые выступили против такого распыления сил: коренные вопросы астрономической науки следует обсуждать на больших собраниях — симпозиумах. Пусть будут широкие дискуссии! Это полезно для науки.

Главный доклад сделал В. А. Амбарцумян, и это усилило интерес ученых всех стран к работам советских астрономов.

После конгресса в Риме по инициативе советских ученых число комиссий МАС по различным вопросам астрономии увеличилось до тридцати девяти. Три из них возглавили астрономы Советского Союза. Отныне московские и ленинградские астрономические учреждения стали руководить, по поручению МАС, крупными международными работами. По сигналам точного времени многие знают Государственный астрономический институт имени П. К. Штернберга в Москве; вместе с Астрономическим советом Академии наук СССР он ведает составлением каталога переменных звезд, уникального издания мирового значения. В Институте теоретической астрономии в Ленинграде вычисляют положение малых планет в разное время. В изданиях МАС стали чаще публиковаться труды ученых социалистических стран. Таким был основной результат римского конгресса Международного астрономического союза.

«ОБЯЗАН РОССИИ»

В 1952 году в Москве была создана комиссия для руководства всеми космогоническими исследованиями в СССР. Ее председателем стал академик Амбарцумян.

Страна готовилась к XIX съезду партии. Виктора Амазасповича избрали делегатом. Обсерватория подготовила в тот год «Атлас открытых звездных скоплений». В Бюракане ввели в строй двойной астрограф, приступили к постройке двух новых синфазных антенн для радиотелескопа. Приближались международные астрономические совещания в Гронингене (Голландия) — о строении Галактики и в Париже — по фундаментальным проблемам звездной классификации.

В. А. Амбарцумян завершил солидный научный труд, посвященный исследованию процессов, происходящих в атмосферах звезд. В отзывах советских и иностранных ученых подчеркивалась актуальность труда. По-прежнему не хватало мест на его публичных лекциях. Пришлось использовать радио.

При всей строгой научности его лекции отличает ясность и доступность для широкой аудитории. Вот как начиналась одна из них:

— Картина звездного неба всегда привлекает внимание людей. Яркие звезды образуют на небе созвездия. Расположение звезд в созвездиях только кажется неизменным. На самом же деле звезды подвижны. Картина неба изменяется за сотни тысяч лет. Точно так же на первый взгляд кажется, что звезды из года в год сохраняют силу своего блеска. Но ученые, наблюдая за звездами, выявили такие, блеск которых со временем меняется, иногда очень сильно. Такие звезды называют переменными.

Советские астрономы внимательно изучают переменные звезды. Центром их исследований является астрономический институт имени Штернберга. Еще до революции изучением переменных звезд здесь занимались профессор В. К. Цераский, Л. П. Цераская и профессор С. Н. Блажко. В советское время в том же институте выполнены работы по изучению многих нестационарных звезд, отличающихся очень высокой температурой своей поверхности.

Последовала небольшая пауза. И, словно чувствуя, что вступление окончилось, слушатели приготовились записывать основные выводы ученого…

Выводы об освобождении энергии в нестационарных звездах обошли мир. Снова запестрели на почтовых конвертах радуги марок. Ученые разных континентов просили прислать им новую работу Амбарцумяна. И не только астрофизики. Процессы, о которых писал советский ученый, явились новостью и для физиков атомного ядра. Исследование нестационарных звезд способствовало решению новых проблем современной физики.

В канун 250-летия Ленинграда в статье «Славный юбилей» академик писал:

«В истории развития науки и культуры нашей Родины Петербург — Ленинград сыграл выдающуюся роль. Здесь, на набережной Васильевского острова, один за другим выросли корпуса Академии наук, университета и других научных учреждений.

Со славным городом связаны имена Ломоносова, Чебышева, Струве, Менделеева, Павлова и многих других корифеев мировой науки. Многие сыны и дочери армянского народа также получили научное крещение в Ленинграде.

Всем своим научным воспитанием я обязан России…» Ученый-патриот счел необходимым даже в юбилейной статье отметить:

«…Нельзя не подчеркнуть одну важную черту, которая характеризует крупных русских ученых; свою научную деятельность они рассматривали всегда как служение обществу, народу. Именно эта черта придает особую обаятельность русским научным школам, привлекает в эти школы представителей других национальностей Союза и всего мира.

Как президент Академии наук Армянской ССР, я считаю, что воспитание армянских ученых в лучших традициях русской передовой науки является наилучшим средством дальнейшего прогресса научной мысли у нас, в Армении.

Разумеется, весьма важной в этом отношении является постоянная связь, существующая между русскими и армянскими учеными — крупными представителями науки, нашими коллегами ленинградцами».

В. А. Амбарцумян часто представлял свою страну на международных форумах: был он и делегатом на Всемирном конгрессе сторонников мира в Хельсинки (1955 г.). Случилось так, что в одной гостинице и в одном номере в течение недели жили два представителя советской интеллигенции: известный писатель, руководитель Союза советских писателей СССР Александр Фадеев и ученый, стоящий на переднем крае мировой астрономической науки Виктор Амбарцумян. Они о многом беседовали тогда.

Фадеев живо интересовался Арменией и ее культурной жизнью. Он умел внимательно слушать и тогда, когда беседа касалась астрономии. Его пытливый ум воспринимал далекие от литературы вопросы космогонии с исключительной серьезностью.

Амбарцумян скоро убедился, что писатель воспринимает его рассказы с большим интересом, а не просто из вежливости.

Их уже привыкли видеть вдвоем. Однажды, прогуливаясь по берегу моря, А. А. Фадеев воскликнул:

— Балтика мне памятна!

— Чем?

— В марте 1921 года, во время подавления спровоцированного белогвардейцами Кронштадтского мятежа, я был при наступлении ранен.