Мессияка с рёваторий, были в полупод дрёейме и после юркой паузы в ломбардящем учреждении для протетической цели выкупа песенниковых воистину воисхительных вставных зубов и пролонгированного визита в дом вызова на Куяс Площе17, брызг, Старых Синюш Дыру в приходе Святой Сесили в пределах вольности Сеолмора18 не за тысячу или одну нацинальную лигу, то бышь, по оценке Грифита, от места статуи Примьюры Гласстоуна19 подносящего спичку к маршу творца одного20 (последний из стюардов пётр-етр12), где, быль продолжает околесицу, трое отпижуликов присоединены еще одним быв следующим, ― намерения ― применяй ― назавтра ж случайный и приличный сорт побывшего варьетипа кто прикасался только к недельной оскорбиде22, тьфусть, и у всех чепухайл, (кто рече о существимени?) имелись стимулянты в форме джи и джи23 проставленные чертовски приличным типом после чего холостяцкий ланч и парочка еще просто чтоб отпраздовать вчерашник, упоенные своей горючим-пестованной дружбой, пройдохи сии вышли из лицензированного заведения, (Брауни первый, мелкий p.s. экс-экс-экминистратор шляпорук в их унылом хвосте подобно какому-нибудь леди какой посткриптуму: я хочу денег. Пошли́уйста!), утирая свои смехтекающие гуйбы на рукавах, как балкалины застрещали их роскана генерально24 (сеян фион25, сеян фионц араун.) и рифмачей мир был с на то основанием богаче еще на одну как-еслибную балладу, балледдеру тому о чем мир целовачества певая обязан данью за то что разместил на планеты меломапе свой лэ26 о гнуснейшем бугаере27 но самом привлекательстукном аватаре за который миру когда-либо приходилось объясняться.

Сцена представления баллады

Это, более кряктно люби́нка или младюжец было впервые излито там где Риау Ливьяу буйствует и кол де Хаудо горбится1, под сенью монумента как-éслибылбного того законодавца (Елеутериодендрон!2 Пощади, лесороб, пощади!) на перельющееся собрание всех наций в Ленстере целополняя видениемую область и, в качестве однодушной супертолпы, легко репрезентативной, чтож с масками, влаж с лицами, всех слоев и переслоек (винные и какаоницы разливывались чтоб докраёвить обсуждалование) нашего лиффисайдского люда (чтоб опустить упомянуть о материковом меньшинстве и таких что странствовали via Уолтлиг, Ернин, Икнилд и Стейн, главным образом привалочный кокни мобиль со своей квотностью Хардсмутовых кляч, северный тори, южный виг, хвостанглийский хроникёр и земля́падный гардиан) простираиваясь от черенков молодых дублинос с Кошелекников Ряда ничего там лучше не пердумавших как расхаживать руки в коленях брюк, всасывая вздорух, выдулисет3, джамбобрикеты, бок о бок с прогуливающими офицерами, тремя шерстяными шарами и поплином в поисках горки плеба чтоб занять профессиональных джентельменов, парой границейских с бакенбардами, полдничающих в направлении Дэйлиз, свежих от утких попаданий и кряквенных промахов на Ратлендской пустоши, обмениваясь холодными ухмылками, мессамольных ледичек с Юмовской Улицы в своих портшезах, носчики на привалке, несколькими бродячими домотёпами выз близлежащих клеверных полей Садов Мосси, какого-то облатного смерщенника с Кожевников Аллеи, каменщиков, одного фламандца, в муаре дымчатом, с супругой и собакой, одного пожилого кузнеца с парой кувалдочек за руку, одним черёдом игроков в палки, не малочкой овец с брадзотом, двумя в синих мундирах школярами, четырьмя разоренными господами из Симпсонза на Мелях, одним дородным и одним развязным все еще запроцеживающих Турецкий Кофе и апельсиновый шраб в трехпензовой двери, Питер Пим и Пол Фрай и потом Элиот и, О, Аткинсон, испытуя адовы неги от чиреев их аннуитантовых4 желудей не забывая дьявочку диан согнавшихся на охоту, партикуларистского пребендария размышляющего о римской пасхе, тонзурном вопросе и греческих униатах, плюхнуть их, какой-то в кружев складочках головкой или двумя или тремя или четырьмя из окна, и так далее вплоть до немногих добрых старых душ, кто, т. к. были набравшимися они после того как переняв зарок в дядькином месте5, находились очевидно под чарами ликера, от поминок Тарри 'Портняка одной милашкой, одним навеселе почтальонком воображничая о трех ендовах и одной, одним шуткопёром, одним полусэром из ткачиховой богадельни кто липнет и липнет и чатчатчат липнет к ней, одной у целодамбы облацветной милюбкой, как дитя, как кюриолятор, как Каоч О'Лири. Воистрель пошел по кругу, так и было, (нация хочет взора) и баллада, фелибринским транкопенным метром нарочитанная Тайоцебом6 в своих Касудах Паулишинельного Артахута7, поковылягнулась дальше к клочку бланкуума и заголовленная стряпанной на чрезмерный краспех древюрой, приватно напечатанной в рифмопрессе Делвилля, вскоре растрепетала свой секрет на белой магистрали и бурой малостраде розе ветров и продувке штормландцев, от арочного свода до решетки и от черной десницы до розового уха, деревня крича деревне, через всю пять четверкискных зеле́нь8 соединенных штатов Скоции Пикты ― и он кто отрицает это, да будут волоса его втерты в грязи! К добавочным погудкам (настоль умирообразным) его величества ж фляйцы, этого некоронапевного короля инскрюйментов9, Пиггота чистейшим, чьелло абсолютенно, которые Мр Делэйни (Мр Делэйси?), рожок, предвосхищая полнейший ливень рукодисментов среди рапсодов, выдудел из своей благоприсортной шляпы, выглядя все еще болей как его пурсифульный10 тезка как заметили люди Гаола, снежнохохольные увлажкудренные лидера сего дикорастущие и линяющие волосы, 'Дуктор' Хитчкок поднял свой фесковый пушок на высоту кистеня сигнум его товарищам по причаше11 для Шумного Парня, мальчиков и силентиума в курии12 (наш майпол13 еще раз где он вставал встарь) и канто был запевчен там хоровой и крещенный где у старой заставы, на Святой Анноны Улице и Церкви.

Баллада Перси О'Рейлли

И вруг лужайки ранн1 он раннил2, и это и есть ранн что Злобрый створил. Разговорным. Бойлы3 и Кэхиллы4, Скерретсы и Причардсы, четверофицирована и пирсофицирована да будет древда сказываемы про жить в каменке. Здесь строчка рефрены чего. Кто-то выкает его Виком, кто-то мыкает его Миком, кто-то дубит его Лином и Филом пока остальные рекут его Лаг Баг Дан Лоп, Лекс, Лакс, Ганне и Гуинн. Кто-то артачит его Артом, кто-то батрачит его Бартом, Коллом, Ноллом, Золлем, Виллем, Виллом, Воллом но я клично его Перссе О'Рейлли в противном случае не зовут его никаким именем вообще. Вместе. Арра, предоставьте это Злоброму, марзному Злоброму, предоставьте это Злоброму ибо он и есть тот челл чтоб рифмить ранн, ранн, ранн, короля всех раннов. Ты имеешь здесь? (Одни мая) Мы имеем гдесь? (Одни нема) Ты уж поздес? (Другие робя) Мы уж погдели? (Другие неробь) Это кончает, это бурчит! Клип, хлоп! Стекло с грохотом бъется.

Же (кликкаклаккласкахлопатьклатчабаттакреппикроттиграддахсемми-самминуитаплуддиаплэддипконпкот!).

Дерзлушай, дерзлушайте!

Музы́к кий.

Слыхали вы ль об одном Шалтай Болтае

Как упал он с раскатом и грохотом

И свернулся как Лорд Олофа Рухнутый

У торца Журнальной Стенки,

(Припев) Журнальной Стенки,

Горб, шлем