на столе стоит. И кроме чернильниц да настольных ламп – ничего. Блюдут режим секретности, молодцы.

Мне навстречу поднялся и шагнул какой-то низкорослый, на полголовы меня ниже, мужичок. Лет тридцати пяти, коротко стриженный. Я бы даже предположил, что он примерно недели полторы назад перестал брить голову и сейчас волосы только начали отрастать. А что, от вшей хорошо помогает. Брови лохматые, даже кустистые какие-то и рыжие. Причем на голове волосы темные. Глаза – вот посмотришь и подумаешь, что перед тобой школьный учитель младших классов. Взгляд добрый, прямо хочется улыбнуться. Нос обычный, чуточку в сторону свернут, может, боксом занимался. На подбородке газеты кусок приклеен, посередине бурая точка. Видать, порезался, когда брился, а потом забыл убрать.

И петлицы краповые, три шпалы. Вот куда надо смотреть сначала надо было, а не бумажку рассматривать. Получается, звания у нас почти одинаковые. И ладно. Лишь бы пакости не творил, а там сработаемся. Если получится.

– Капитан Евсеев, Степан Авдеевич, – протянул он руку. Да, я обратил внимание, что «госбезопасности» он пропустил. Специально, что ли, показать, что на главенство не претендует? Типа, не переживай, мы тебя потом не больно расстреляем?

– Полковник Соловьев, Петр Николаевич, – ответил я рукопожатием. – Будем вместе работать, значит?

– Да, выходит, что так.

Вроде и хорошо, что с самого начала он вот так запросто, без строевого смотра. Кстати, а где же Кравцов? Я оглянулся, но успел увидеть только закрывающуюся дверь. Не очень-то и надо. Если что, спрошу у кого-нибудь, не в пустыне.

– У вас газета, – я показал пальцем на подбородок.

– Ой, извините.

Да он смутился, что ли? Не может такого быть, чтобы притворялся. Не артист всё-таки. Хотя кто ж его знает, возможно, клочок бумаги он специально приклеил, чтобы эту сценку разыграть? Хватит, а то так скоро в толчок заглядывать начну в поисках соглядатаев. Работать надо. Не этот, так другой будут обо мне докладывать куда надо. Возможно, с самыми мелкими бытовыми подробностями.

Впрочем, капитан оказался приобретением ценным. Потому что знал здесь, что и как. Выяснилось, что он уже неделю на месте осваивается в ожидании отправки на новое место службы. Ладно, время будет, уточню позже, что там у него раньше было. В блокнотик я себе координаты этого Степана записал.

Он же мне и рассказал, что есть у нашей группы уже машина – сильно эксплуатированная «эмка». И водитель, который знает не только Москву, но и все окрестности в радиусе трех сотен километров. Пока здесь будем – передвигаемся с комфортом. Ждали исключительно моего появления и ценных указаний. Интересное дело, отчислили меня гораздо позже, чем тут ждать начали. Может, ветер как раз отсюда подул? А кто же мне признается-то теперь?

– Мне бы найти человека одного, – решил я закинуть удочку. – Вроде как должен числиться за штабом Кирпоноса.

– Поищем, – достал записную книжку Евсеев. – Давайте данные.

– Лейтенант Ахметшин Ильяз Равильевич, сапер. Год рождения… восемнадцатый, что ли. Молодой, короче. Воевал на Юго-Западном.

– Если есть такой, то никуда не денется, – закончив писать, уверил меня Степан. – Вы поезжайте пока на склад наш, получите полагающееся, а потом возвращайтесь, может, результаты будут уже.

* * *

А хорошо быть начальником! Машину тебе под задницу сунули, шофера дали, аж целого сержанта Потапова Мишу. И что с того, что автомобиль на чермет пора сдавать? Ездит – и то хлеб. Зато и интендантская служба со всем почтением, одели и обули, аж завидки берут. Отвезли мы барахло домой, пообедал с водителем, хоть тот и отнекивался поначалу, и назад на службу.

А тут и радостная новость – нашелся Ильяз. Живой и, возможно, здоровый.

– Степан Авдеевич, дайте там команду, пусть подготовят приказ о командировании его в наше распоряжение. Я к командующему войсками фронта.

У Кирпоноса в приемной очередь сидела. пять человек, и все как один – со звездами в петлицах. У кого две, у кого три. Мои четыре шпалы тут не играют. Но я ж не пацан какой, бегать да узнавать, когда меня принять смогут. С генералами я поздоровался, конечно. Они в мою сторону мельком взглянули, не все даже, и вернулись к обсуждению своих небожительских дел.

Я подошел к адъютанту, попросил доложить.

– Там сейчас совещание будет с командармами, – кивнул Витя на генералов. – Через часик позвоните.

Да уж, когда собираются кучей командармы, тут большой скорости не жди. Час – это еще по-божески. К тому же к этим пяти, вон, еще парочка успели подтянуться. Так что я с легкой душой пошел к своей куцей команде. Лучше чайку попить, намного полезнее для организма.

Кстати, чай у нас был – закачаешься. Народ в большинстве своем пьет морковный. С непривычки дрянь невообразимая, но потом втягиваешься. Красноармейцам положен грузинский, один грамм в сутки. Тоже не бог весть что, но по сравнению с корнеплодом – блеск. А вот Евсеев, предложив почаёвничать, достал из сидора чуть примятую с одного боку красную жестянку, на которой был нарисован улыбающийся здоровяк в голубом пиджаке и белых штанах. А под мужиком надпись «финест цейлон теа». Для сомневающихся в содержимом товарищ держал в руке чайную чашку.

– Из Ирана по случаю передали, – объяснил Степан происхождение богатства. – Угощайтесь.

* * *

Звонить не пришлось – адъютант сам побеспокоился. Интересно, я в нашем закутке номер телефона не знаю, а он в курсе. Впрочем, ему по должности положено найти кого надо в кратчайшие сроки.

Я зашел в приемную. Ага, еще не всё закончилось. В дверном проеме стоял один из генералов и вяло пытался возражать что-то Кирпоносу.

– Я сказал, значит, делайте! – донесся голос командующего. – Если вы так будете относиться к работе, Григорий Давыдович, то у меня будет другой начальник штаба!

Генерал пошел, сжав кулаки. А что сделаешь, товарищ генерал, кому сейчас легко? Я вспомнил Василия Ивановича Туликова. Эх, какой мужик был! Я его один раз только и видел, мягко говоря, в расстроенных чувствах. Уж он вряд ли бы стал с Кирпоносом спорить. Надо чего-то добиться, он бы подвел дело так, что командующий сам решение изменил. А вот так, на пороге лаяться…

– Заходите, вас ждут, – позвал меня адъютант.

Михаил Петрович, видать, чертей давал всё время, пока шло совещание. Вон, волосы даже всклокоченные, лицо красное.

– Чайку, может? – спросил я по старой памяти.

– Да тут… – махнул он рукой. – Водки бы стакан, а потом второй сразу. Расстрелять парочку баранов, чтобы другие шевелились хоть немного! Элементарные же вещи втолковывать приходится! Сколько можно, а? Ладно, что у тебя?

– Вчерне если – завтра готовы будем. Людей подтянуть надо немного, но начинать можно сейчас. Встречался утром с Мельниковым.

– Как он? – сразу влез с вопросом Кирпонос.

– Хорошо поговорили, он мне своего сотрудника прикомандировал, грамотный, опытный. Воевал. Понимающий. Я, признаться, боялся, что будет Безлюдько какой-нибудь.

– Это кто такой?

– Да был