– Зачем это мне? – недоуменно спросил Легат, разглядывая ключ.

Нечего там было разглядывать: ключ как ключ, копейка – цена, и брелок дешевый, сделанный из расхожего металла под названием «люминь».

– А чаевые! А пригодится! – воскликнул незнакомец. – А придет черед, и откроет этот ключ кладовую с неисчислимыми ценностями, горстями будете их грести, горстями!.. И сигареты не выкидывайте. В смысле – пачку с орлом. Покорнейше прошу…

И поклонился, и развернулся на каблуках, как военные умеют, и пошагал прочь – к Пантеону у стены Крепости, где забытый всеми, кроме малочисленных и праздных любознатцев и некрофилов, лежал в открытом саркофаге бывший Отец Революции.

Пустой внутри.

А Легат только и успел, что крикнуть в спину ушедшему:

– Почему у орла крылья в одну сторону?

И услыхал еле-еле:

– Так ветер же крепчает…

А может, и показалось, может, и ни хрена он не услышал, сам себе объяснение надумал. Бывает.

Но поспешать следовало.

Предъявил топтуну в башенной проходной пропуск-вездеход, открывающий любые двери в Государстве, оказался за Стеной Крепости и метров через пятьдесят вошел в подъезд второго по главности Корпуса Службы, где имел кабинет Прямой Начальник-Командир, а второй, в свою очередь, эскалаторами и подземным переходом был соединен с первым по главности. Короче – с Главным, где имели законное и легитимное место Глава Службы и сам Верховный!..

Но про первый по главности – к слову. Дойдет до него дело – опишем подробнее. Хотя и заранее можно отметить: казенный дом – он везде казенный дом: дороже, пышнее, пафоснее или – наоборот.

Главное ж – не здание. Главное ж – люди в нем!..

На совещание Легат явился за пять минут до назначенного срока, в приемной толпились вызванные сюда коллеги по Службе, да, если точнее, не так уж и вызванные – просто обычный состав подчиненных Командиру просто Начальников, отвечавших (практически – головой и жопой) за те сферы жизни Народа, которые они… как бы помягче?.. курировали, так. Или вели, есть такой казенный термин. Говорливая толпа мешала секретарю отвечать на непрерывные телефонные звонки по телефонам связи № 1, связи № 2, по телефонам прямой связи – с Верховным, с Главой Службы и другими Прямыми, а уж городские телефонные звонки и поминать не стоит. Они снимались в лучшем случае через раз.

С кем-то секретарша соединяла Командира, предварительно испросив у него по внутренней линии согласия на разговор, кому-то очень вежливо отказывала.

Работка, конечно, до примитива простая и рутинная. Но кто так подумает, тот – дурак. Потому что знать, кого соединить с шефом, про чей звонок его проинформировать, кому отказать в связи и записать, что звонил – для передачи шефу в личном докладе, а кого вообще на дух не выносить – это, господа хорошие, мастерство высшего класса, требующее великого знания пристрастий и настроений шефа и тонкого умения никого не обидеть даже намеком, даже интонацией в голосе.

Плюс – очень утомительное мастерство.

Впрочем, других людей в Крепости не держали.

А если честно, то никто из звонивших не обижался. Понимал: служба такая. В смысле – Служба. И не западло перезвонить и еще раз, и еще, и еще – а вот ведь и соединит она в какой-то не предположенный миг звонящего с шефом. А уж что шеф скажет звонящему – не ее дело.

Чему-чему, а изысканной вежливости и практически искренней приязни к собеседнику шефу не занимать стать, с кем бы он ни говорил лично или по телефону. Это – к слову.

А к делу – всех позвали в кабинет.

Тема, как сказано было, – празднование Дня Невинно Павших, праздника новодельного, ранее не существовавшего, но в один прекрасный или не вполне прекрасный день, не суть, он понадобился. И пришлось вспомнить дела настолько давно минувших дней, что даже ученые-историки не знали точно, что в те дни случилось, и яростно в своем незнании не сходились.

Ну, обычное дело, раз ученые не могут найти общего мнения на древнюю, к примеру, историю Страны, то Руководство Страны им все объяснит, разжует и в рот положит. Придется съесть. Кто не съел, тот осален. Ему водить.

Короче, День Невинно Павших праздновался уже не первый год подряд. Но если в первом случае Командир мог, обложив русским обильным матом всегда и во всем виновных подчиненных, допустить какие-никакие проколы в проведении оного Дня на Площади при большом стечении Высокого Начальства и достойных представителей Народа (первый блин, как говорится…), то в энный раз он, Командир, никаких, даже мелких, проколов не допускал и уж сумел доходчиво объяснить, как он опустит ниже плинтуса всех присутствующих и персонально Легата, если что.

В «если что» конкретно не входило ничего, поскольку на все свои вопросы Командир получил точные ответы, но на то он и Прямой Начальник, чтобы лучше других знать непредсказуемость и опасность выпущенной на свободу (пусть и на коротком корде) народной стихии. Никакой конкретности она не поддается. Поэтому все уходили опущенные. В переносном смысле. А Легату было сказано:

– Останься.

Зачем – не объяснил.

Начальник пересел за свой стол, а Легат устроился на таком же месте, на каком давеча сиживала в его кабинете ничуть, по виду, не продутая Северами Оса.

Начальник открыл один ящик стола, пошарил там, потом второй, третий… Выматерился неконкретно.

– У меня случайно есть, – сказал Легат, легко поняв немотивированную раздражительность Начальника: тот всерьез бросал курить, не держал при себе сигарет, секретарям под угрозой дыбы запретил держать их, но нет-нет да и сдавался в особо трудную минуту. Легат отлично понимал его, потому что лет пять назад сам бросал курить и знал все кошмарные тяготы этого занятия досконально.

Он достал из кармана пачку с орлом и протянул Начальнику.

– Возьми одну, остальные я заберу. И выкину. Один раз – не пидарас.

– Неужели ты думал, что возьму все? – спросил Начальник, прикуривая.

Зажигалку он почему-то не выбросил, сохранил. Может, потому, что была она эксклюзивная, побывавшая в космосе с одним из туристов-олигархов и подаренная Командиру, который в то время еще вовсю дымил.

Командир закурил и осмотрел пачку. Увидел орла.

– Что за херня? – изумился. – Откуда?

– Оса сегодня дала, – честно признался Легат.

– Зачем?

– Понятия не имею. Сказала: маленький презент.

Почему-то он не стал пересказывать Командиру странный разговор с Осой, не сказал и о встрече на Площади с ее засланцем-Рабом, а уж о ключе тем более не стал, потому что временно забыл о нем.

– Странная штука, – задумчиво молвил Командир, покуривая, или, вернее, не куря вовсе, потому что он изо всех сил старался не затягиваться.

Легат, помня свой опыт, знал, что игра в попыхивание – дело полезное. Полезное в том смысле, что никотин хоть и попадает куда не надо, но в малых объемах, и этот самообман рано или поздно может привести к желаемому результату. Следующий этап, помнил он, – держать во рту незажженную сигарету.