преследования не признававших Халкидонского собора. Многие епископы, предваряя изгнание и заточение, поспешили сами покинуть свои кафедры и укрыться от глаз правительства. Сирийские пустыни представляли для этого особые удобства. Захария сохранил имена многих бежавших епископов: Петр Апамейский, Фома Дамасский, Иоанн Тельский (Константина), Антонин Беройский, Константин Лаодикейский и многие другие. Фома, епископ Дары, благовременно скончался как раз в то время, когда к нему явился магистриан с требованием признать Халкидонский собор и «томос» папы Льва. То был тот самый заслуженный человек, пользовавшийся доверием имп. Анастасия, который заведовал сооружением этой крепости. Число всех бежавших и сосланных епископов доходило до 54. Преследованию подверглись также монахи по всему востоку. Они были тверды в своем осуждении Халкидонского собора и «нечестивого» послания Льва. Монахов разгоняли военной силой, и специальным распоряжением префекта было запрещено давать приют изгнанникам в своем доме под угрозой конфискации имущества и уголовных наказаний. Монахи рассеялись по всем пустыням Сирии и образовали пять весьма многолюдных монашеских общин.[33] В Эдессе епископ Асклепий, немедленно по своем вступлении на кафедру, изгнал за два дня до наступления праздника Рождества Христова монахов из большого и славного монастыря Иоанна. Монахи не хотели уходить, ссылаясь на неудобное время, старость и болезнь многих сочленов. Но Асклепий был неумолим. Дукс Фарасман сжалился и распорядился доставить верблюдов для больных и слабых.[34] Скитальцы терпели холод, дождь и снег зимой, страдали от зноя летом, но оставались тверды в своей вере.

Север и после бегства в Александрию не слагал своих функций по управлению церковью, поддерживал живые сношения с приверженными к монофизитству членами свой паствы и оставался руководителем движения. Другой видный вождь монофизитства, Ксенайя Филоксен, был сослан в Гангры, где и провел остаток своей жизни под стражей.[35] Преемником Севера был назначен Павел, по прозванию Иудей, бывший раньше стражем церкви св. Евфимии в Халкидоне. При нем начались преследования. Но так как он сам подвергся обвинению в несторианстве, то и был смещен в 521 году. Преследования продолжал затем его преемник Евфрасий, занимавший кафедру до 526 года, когда он погиб во время землетрясения.[36]

Если в Сирии монофизитство еще не достигло преобладания и новая политика двора могла рассчитывать на успех, применяя меры насилия, то иначе было в Египте, где монофизитство, имевшее за себя в прошлом авторитеты Диоскора и Тимофея Элура, невозбранно утвердилось во время правления Анастасия. В 519 году (8 октября) александрийскую кафедру занял Тимофей IV. При нем бежали в Египет столпы монофизитства Юлиан Галикарнасский и Север. Пребывание этих иерархов в Египте явилось событием весьма важным по своим последствиям для будущего. Еще в то время, когда Север занял антиохийскую кафедру, Юлиан обратился к нему с посланием, в котором он, излагая свое исповедание веры, коснулся в частности вопроса о природе тела Христова, которое он считал нетленным. Север не признал этого мнения правильным, но в интересах церковного единства не возражал ему и вступил с ним в общение. Но так как Юлиан хотел добиться согласия Севера в этом пункте вероучения, то Север вынужден был разъяснить свои мысли по этому частному вопросу, и между ними началась полемика.[37] Север признавал тело Иисуса Христа тленным (φθαρτός ) и доказывал это положение ссылками на свидетельства из творений общепризнанных богословских авторитетов старого времени (χρήσεις). Но возражения Севера не убедили Юлиана, и он отстаивал свое положение о нетленности тела Христова (αφθαρτος). То и другое учение нашло себе живой отклик в Александрии, и церковь разделилась на два враждебных лагеря. Партия единомышленников Юлиана получила название автартодокетов, άφθαρτοδοκέται. Так возник в Александрийской церкви раскол, который имел тяжкие последствия и внес немало тревог в жизнь Александрии.

Значение Египта, как житницы Константинополя и наиболее доходной провинции империи, требовало особенной осторожности со стороны центрального правительства. Хотя патриарх Тимофей, несмотря на понуждения из столицы, твердо стоял на непризнании Халкидонского собора, но никаких мер насилия в отношении к нему принято не было, и он невозбранно остался на своем троне до самой своей смерти, последовавшей уже при Юстиниане в 535 году. Так подготовлялось то обособление Египта, которое впоследствии облегчило его отторжение от империи.

Глубоко проникнутый сознанием истины христианства и верный принципу церковного единства Юстиниан, руководитель своего дяди в вопросах государственной политики, оживил борьбу против разных еретических учений, существовавших с давнего времени в лоне церкви. Запретительные законы прежнего времени пришли в забвение, и общины еретиков разных толков и направлений невозбранно продолжали свое существование в разных местах и даже в самой столице. Ревнуя о славе церкви, Юстиниан возобновил политику преследования еретиков. Так как арианство было национальным исповеданием готов, то Теодорих вступился за своих единоверцев и пригрозил, что если ариане будут подвергаться преследованию, то он с своей стороны начнет преследование православных в пределах своей власти. Для более непосредственного воздействия на церковную политику императорского двора Теодорих отправил в Константинополь своим послом папу Иоанна. Встреча главы церкви была обставлена с большой торжественностью. Юстин выехал за десять римских миль от столицы и поклонился папе до земли. С великим торжеством папа въехал в Константинополь и в день Пасхи 525 года (30 марта) служил на латинском языке обедню в храме св. Софии в сослужении с патриархом Константинополя и другими епископами и вместе с ними причащался Св. Даров. Во время служения папа восседал на самом почетном троне с правой стороны.[38] Папа находился в общении со всеми епископами востока, кроме патриарха Александрии Тимофея, который оставался тверд в своем отрицании Халкидонского собора.

Дело об арианах было улажено, и они были изъяты от действия запретительных указов. Те чрезвычайные почести, которые были оказаны папе во время его пребывания в Константинополе, вызвали подозрительность Теодориха, и папа Иоанн по возвращении в Равенну был заточен в тюрьму, где и окончил свои дни.[39]

В силу запретительных указов о еретиках повсюду в империи начались преследования. Многие из членов еретических общин присоединялись к господствующей церкви, другие спасались бегством, а монтанисты во Фригии доходили в своем фанатизме до самосожжения. Собираясь в своих церквах, которые подлежали передаче православным, они поджигали их и погибали сами в огне.[40] С особенной жестокостью шли преследования манихеев. Их религиозные убеждения были давно признаны заслуживающими смертной казни. Императорским указом от 527 года манихейство было вновь воспрещено, и в случае упорства в ереси виновным грозила смертная казнь.[41] За несколько лет до того (523 г.) против тех же еретиков вел жестокую беспощадную