Эх, надо было захватить бутылочку красного в том деревенском магазинчике, подумала Энни. Ну да что уж, теперь поздно.

Тут ей пришло в голову, что на самом деле она не столько хочет уюта, сколько забвения: выбросить все из головы, Макса, последний разговор, все, что было между ними, и начать жизнь с чистого листа. Точнее, с этого самого момента. А прошлое отрезать, будто ножом.

Но следом пришли сомнения. Уж не потому ли она вернулась сюда, что с этим коттеджем связаны воспоминания о самых приятных минутах общения с Максом? В свое время она ехала из Лондона на хутор Фармерс-Хамлет, ища уединения, но в действительности очутилась в объятиях роскошного мужчины - Макса Ричардсона.

Похожие размышления - о связанных с Максом воспоминаниях и наполняющей коттедж особой ауре - уже посещали Энни сегодня, но сейчас она взглянула на проблему под иным углом зрения. И увиденное встревожило ее.

Неужели меня впрямь привело сюда подсознательное стремление вновь оказаться там, где мне было хорошо? - промелькнуло в мозгу Энни. Да нет же, чушь все это! Смешно даже думать о чем-то подобном. Я преследовала одну-единственную цель: убраться от Макса подальше и в такое место, где он не станет меня искать. Вот и все. А остальное не более чем досужие домыслы.

Плотно сжав губы, Энни вышла в коридор. Пламя свечи она загораживала от встречных потоков воздуха ладонью, чтобы оно ненароком не погасло.

Ее путь лежал в столовую, но по дороге она свернула в гостиную, вспомнив о находившемся там баре.

Однако в гостиной Энни лишь напрасно потеряла время: бар оказался почти пуст. Кроме нескольких рюмок, бокалов и двух порожних графинов, ничего найти не удалось.

Вздохнув, Энни отправилась дальше. Ветер за стенами коттеджа как будто начал стихать, гроза, вероятно, сменила направление, унося с собой надежду на то, что на пересохшую за последние недели три землю прольется хоть немного влаги.

Эта мысль почему-то вызвала у Энни уныние, словно она была женой кого-нибудь местного фермера, а не известным лондонским театральным режиссером. Впрочем, ее настроение вскоре изменилось в лучшую сторону. Произошло это, когда, открыв дверцу буфета, она прямо перед собой увидела початую бутылку красного вина, названия которого не поняла, так как надпись на этикетке была на испанском. Но название сейчас интересовало Энни меньше всего, она искала бокал. И когда уже думала, что придется возвращаться в гостиную, обнаружила несколько бокалов в нижнем отделе буфета.

Переместившись с добычей за стол, она хотела сразу налить себе вина, но вдруг заметила на бокале какой-то налет. Это была пыль. Вина в коттедже не пили неизвестно сколько времени.

Недолго думая, Энни протерла бокал полой халата, затем наполнила на две трети и поднесла к губам. Аромат показался ей божественным. Наверное, поэтому она выпила вино сразу, в несколько глотков. Потом с минуту сидела зажмурившись, прислушиваясь к ощущениям.

Они были восхитительны.

Вкусовые не поддавались описанию, а прочие… Энни отметила, что ее сердце застучало быстрее, кровь забурлила в венах, как будто рядом вдруг оказался Макс.

Время, проведенное наедине с ним, было чудесно - Энни не стала бы спорить с этим даже сейчас, после разрыва.

В постели я чувствовала себя с Максом восхитительно, подумала Энни, вновь плеснув себе немного вина. Когда он обнимал меня, так нежно, бережно… Когда прикасался губами к горлу, груди, соскам… Умел он это делать, что и говорить! Не знаю, кто смог бы устоять перед его ласками…

Будто наяву Энни испытала ощущение, которое возникало всякий раз, когда Макс прижимал ее спиной к простыням и она оказывалась распластанной под большим сильным телом… Можно ли противиться этому? И главное, зачем? Какой смысл отказывать себе в удовольствии?

Энни мрачно усмехнулась. Вот именно, в удовольствии все дело. Макс по этой части мастер. Его ласки так изысканны, утонченны, будто он не кузнец из деревенской глубинки, а профессор, специализирующийся на женской психологии, которому не стоит ни малейшего труда заставить партнершу сгорать от страсти, метаться, выкрикивать его имя, умолять не останавливаться и вновь и вновь повторять то, что он делает…

Именно благодаря своим постельным талантам Максу почти удалось завладеть моим сердцем, подумала она, прислушиваясь к тому, как во дворе зашелестела под порывом ветра листва на деревьях. В этом звуке чудился сочувственный вздох.

Что- то я совсем раскисла, промелькнуло в мозгу Энни, после чего она глотнула вина -как будто это могло чем-то помочь.

Вероятно, ей все-таки не следовало приезжать сюда. Одиночество - это хорошо, но не в такую погоду и не при нынешних обстоятельствах. Возможно, она гораздо лучше чувствовала бы себя в окружении веселых беззаботных людей, среди шума, света, музыки. Лучше всего было бы сейчас отправиться в какой-нибудь ночной клуб, что ли. Правда, в подобном заведении ей довелось побывать всего раза два, не больше, и впечатления от этих посещений она вынесла не лучшие, но сейчас совсем другое дело. А кроме того, разве с ней самой не произошли некоторые перемены? Разве не стала она гораздо восприимчивее к тому, что выходит за рамки ее узкопрофессиональных театральных интересов? Разве не начала общаться - в последнее время особенно - с людьми, которые не являются ни актерами, ни сценаристами, ни даже работниками сцены?

Я стала другим человеком! - мысленно произнесла Энни, будто убеждая в этом себя саму. Вот возьму завтра, наряжусь в то шикарное шелковое платье, которое еще ни разу не рискнула надеть, прыгну в свой «вольво», умчусь в Харридж и стану развлекаться там до утра. И посмотрим, получится у меня общаться не с коллегами, а с абсолютно незнакомыми людьми или нет!

Тут действительно существовала некоторая проблема. Поглощенная любимым делом, Энни сильно ограничила круг своего общения и в какой-то момент вдруг почувствовала, что совершенно разучилась разговаривать с людьми, сфера деятельности которых не пересекалась с ее собственной. Даже Джереми Кинг, с которым она жила, и тот был актер!

Как человек здравомыслящий, Энни попыталась решить эту проблему, в чем ей помогло вынужденное, под шквалом критики, отступление из Лондона. А когда началось общение с Максом, она решила, что с ее своеобразным аутизмом покончено раз и навсегда.

Сейчас ей вдруг захотелось доказать себе это и заодно закрепиться на достигнутых позициях.

Приведу себя завтра в порядок, сделаю макияж и отправлюсь в ресторан, продолжала мечтать она. Лучше всего, в итальянский, если таковой отыщется. Сяду за столик, закажу что-нибудь изысканное, бутылку дорогого вина… нет, лучше шампанского, а потом… потом…

На этом полет фантазии Энни прекратился. Что станет делать дальше, она не знала. Ей просто хотелось почувствовать себя красивой, женственной, желанной…

Нужно достать платье, подумала Энни, хорошенько отгладить и…

- Ох дьявол! Достать платье… Откуда? Вся одежда осталась у Макса, в Лоубридже. Как это я не догадалась забрать ее, когда поднялась в спальню? И вообще, почему Макс перевез мои вещи к себе? Все решил за меня, взял без спросу ключ… По меньшей мере странно! Если не сказать - возмутительно.