питомцами, потом неторопливо пила кофе, потом зазвонил телефон.

Проходя мимо комнаты Маркиза, она снова услышала странные звуки. В этот раз было похоже, что где‑то наверху прочищают засорившуюся трубу.

Лола поморщилась при мысли о сантехниках, но ее отвлек телефонный звонок.

Она поболтала совсем недолго — всего‑то минут тридцать пять, максимум час, — потом уселась перед зеркалом и занялась детальным исследованием собственного лица.

Оторвал ее от этого увлекательного занятия Пу И. Он вспрыгнул на столик, разбросал все тюбики и коробочки да еще вымазался пудрой. Лола не стала ругаться, а подхватила песика и поцеловала в нос.

И в это время раздался звук, напоминающий шум реактивного самолета, преодолевающего звуковой барьер.

Лола вздрогнула, люстра зазвенела печально и мелодично, Пу И перетрусил и полез спасаться в подушки.

— А-ах! — послышалось снова.

Лола с опаской растворила окно и выглянула во двор. Погода сегодня была получше, дождь прекратился еще ночью, свинцовые тучи в небе понемногу уступали место круглым аккуратным облакам, и даже далеко в уголке просвечивал уже крошечный кусочек бледно-голубого неба.

Под окном возле открытого люка возились трое деловитых мужичков в зеленой униформе с надписью «Водоканал», рядом с ними маячил управдом Сан Саныч с неизменной папочкой под мышкой.

— А-ах! — бухнуло с новой силой, так что Лола от неожиданности едва не выпала из окна, а управдом поднял голову и посмотрел с дежурной подозрительностью, какой он, в силу своей должности, встречал любое явление, будь то непредвиденный наезд начальства либо же следы антисоциального поведения чьей‑то собаки на лестничной площадке.

— Во дает! — уважительно высказался самый старший из рабочих, и до Лолы наконец дошло, что звуки доносятся из-за стенки, из комнаты Маркиза.

Перед дверью сидел кот Аскольд и удивлялся.

— Леня, ты дома? — опасливо спросила Лола.

В ответ что‑то булькнуло, потом снова раздался звук прочищаемой трубы. Лола недоуменно переглянулась с котом, тот явственно пожал плечами.

— Аскольдик, не уходи, я боюсь… — прошептала Лола.

Кот внял ее мольбам, и Пу И, которому вечно больше всех надо, первым ворвался в комнату.

Там стояла ужасная духота, потому что батареи жарили вовсю. На кровати, закутавшись в плед, сидел Леня и шумно сморкался в большой клетчатый платок.

— Что это с тобой? — холодно поинтересовалась Лола. — Почему ты не встаешь?

— Лолка! — трагическим голосом ответил ее компаньон. — Я, кажется, заболел…

— Да что ты? — притворно удивилась Лола. — Неужели?

— Горло болит ужасно, ни говорить, ни глотать не могу, тут все заложило, — слабой рукой он потер грудь, — кашель… в ухо стреляет, наверное, у меня пневмония.

— Как у Петра Первого? — ядовито поинтересовалась Лола. — Успокойся, у тебя обычная простуда, не надо было голым перед форточкой расхаживать! Вечно тебе жарко!

— Откуда ты знаешь, что простуда? — капризно заговорил Леня. — Может, у меня бронхит!

— При бронхите температура, а у тебя… — Лола издали потрогала ему лоб.

— Да у меня… — тут Лолин боевой товарищ зажмурился и оглушительно чихнул.

— А-ах! — ударной волной Лолу отбросило к дальней стенке, со шкафа свалилась кипа старых журналов, Пу И упал в обморок на ковре, а кот, зажмурившись и прижав уши, рванул вон из комнаты.

— Ну ты даешь! — вскричала Лола, как давешний работяга. — Предупреждать надо!

— С утра мучаюсь, а тебе и горя мало! — обиженно заговорил Леня. — Полная квартира, а стакан воды подать некому! Так помру, а ты только через неделю вспомнишь, отчего это никто кофе не варит!

«Так тебе и надо, — хотела ответить Лола, — нечего было вчера надо мной издеваться, называть чучелом и психопаткой».

Но ее компаньон выглядел таким несчастным, а Лола по природе своей была девушкой незлой, так что она решила не вредничать.

— Ну, ничего, побудешь в тепле денек-другой, все пройдет, — миролюбиво сказала она.

Маркиз обиженно молчал, потом покашлял напоказ и снова чихнул. Но Лола была уже подготовлена, так что должного эффекта не получилось.

Леня утомленно откинулся на подушки и заявил, что ему очень и очень плохо, у него жар, головокружение, давит в груди и пульс какой‑то не такой.

Лола попробовала сама посчитать пульс, но вообще его не нашла. Тогда ее компаньон слабым голосом признался, что у него с самого утра ужасный звон в ушах — наверное, сильно повысилось давление, и глаза как‑то плохо видят, все мутно, как в тумане.

На здравое предложение Лолы встать, умыться, побриться и привести себя в порядок Маркиз ответил возмущенным мычаньем.

Зрелище болеющего мужчины вряд ли может кому‑то доставить удовольствие, поэтому Лола удалилась, якобы для поисков градусника, который нашелся удивительно быстро. Она сунула больному градусник и вышла ненадолго с Пу И.

Они вернулись минут через двадцать — Пу И сам потянул ее домой. Лола сняла сапоги и на цыпочках подкралась к двери. Ее верный друг и компаньон лежал, вытянувшись на кровати, глаза его глядели в потолок с самым скорбным выражением.

— Как ты? — посочувствовала Лола.

— Ужасно! — простонал Леня.

— А какая температура?

— Повышенная! Тридцать семь и два! Ну, дадут мне в этом доме когда‑нибудь чаю?

Далее в комнату больного были отнесены:

— две большие кружки сладкого чая с лимоном;

— вазочка малинового варенья;

— четыре рогалика, обильно политые медом;

— килограмм апельсинов, которые, как известно, содержат больше всех фруктов витамина С;

— пара бананов и коробка зефира для смягчения боли в горле;

— чашка какао, сваренного на цельном молоке с большим количеством сахара для поддержания сил.

Употребив все это по назначению, Леня несколько оживился, признался, что ему стало получше и что он бы сейчас чего‑нибудь съел. И что, если Лола настаивает, то он, так и быть, сделает над собой усилие и явится на кухню самостоятельно.

Плотный завтрак состоял из омлета из четырех яиц с луком и грибами, а также двух толстенных сарделек, которые так и назывались «Толстячок». К кофе Маркиз вытребовал последние булочки с шоколадом, да еще ворчал, что осталось всего две — изо рта, мол, вырывают, знают, что тяжелобольной человек за себя постоять не может.

Лола решила молчать и не реагировать ни на что — все знают, что слегка простуженный мужчина становится дома совершенно невозможным, он каждые полчаса измеряет температуру, жалуется на боли во всех существующих частях тела, тиранит домашних, утверждая при этом, что его никто в этом доме не любит и не ценит и что, когда он умрет, все они об этом пожалеют. И еще много всяких слов в таком духе.

Все придирки и причитания доставались на долю Лолы, поскольку остальные сожители Лени Маркиза, четвероногие и пернатые, благоразумно скрылись с его глаз, как видно, руководствуясь интуицией, той самой, что помогла таиландским слонам заранее предчувствовать цунами и убежать в