— Здравствуйте, госпожа Рене. — Светлый декан отвесил шутливый полупоклон.

Он поднялся с обитого бархатом кресла и шагнул ко мне, а после сдавил в поистине медвежьих объятиях. Я пискнула. Иттан отошел на шаг назад, склонив голову, и задумчиво оглядел меня сверху донизу.

— Тени? — с удивлением спросил он.

— Обо всем по порядку, — ответила я, усаживаясь на диванчик для гостей. — Угостишь кофе?

Иттан задумался, посылая телепатический сигнал, и спустя пять минут к нам примчалась молоденькая секретарша-помесок, одетая в облегающее платье, едва прикрывающее бедра, которая расставила на хрустальном столике кружки, молочник и чайник с ароматным кофе цвета самой тьмы. Все это время мы молчали. Точнее — разговаривали друг с другом взглядами.

«Ты сбрендила?» — читалось во взгляде Иттана.

«Почти», — ехидно отвечали мои глаза.

«Ты обо всем мне поведаешь».

«Непременно».

Кабинет был под стать хозяину: роскошный и изящный, выдержанный в строгих тонах, без единой капли легкомысленности. У окна стоял стол из мореного дерева, заваленный бумагами. Посреди высились весы из серебра, обе чаши которых, белая и черная, пребывали в равновесии. К западной стене пристроился шкаф из хрусталя, его полки были забиты старинными книгами. У восточной находился диванчик, на котором сидели мы.

Иттан заговорил лишь в тот момент, когда разлил кофе по миниатюрным чашечкам:

— Госпожа, с чем пожаловали в наши негостеприимные края?

Я хмыкнула, помешивая сахар. В аристократических кругах считалось, что пить дорогущий напиток, приправленный сладостью, — издевательство над благородным напитком, но иначе я не любила. Горечи предостаточно и в жизни, так зачем терпеть ее в кофе?

— Тебе о чем-нибудь говорит имя Розеншал?

Иттан нахмурился. Ему, голубоглазому блондину, чистейшему человеку без единой примеси (дикая редкость в условиях, когда все расы смешались меж собой), графу в десятом поколении, это не шло.

— Совсем немного. Сильнейший темный колдун, ему предлагали должность преподавателя академии. Разумеется, он отказался. Слухи о господине Розентале ходят самые разные, но радушным и гостеприимным этого человека не назвать. Скорее — скрытным донельзя. Поговаривали даже об увлечении некромантией, но дальше обвинений дело не зашло. Наши поисковики не засекли призыва мертвых. Тебя с ним что-то связывает?

— Возможно.

Я отпила глоток, наслаждаясь тем, как обжигающий кофе маслянистой каплей скатывается по горлу. Иттан склонился ко мне почти вплотную.

— Говори, Сольд.

— Он приобрел крайне необходимого мне раба, а я обязана выкупить того.

Ясное дело, Иттан не понимал ничегошеньки из сказанного, ведь он не догадывался о моей жизни после изгнания. А вот я жадно следила за газетными статьями о назначении самого молодого декана в истории академии, о его успехах и провалах, о возрождении почти мертвого факультета света (в современных условиях маги, способные навести порчу, оплачивались куда выше тех, кто мог ее снять).

— Начинай с самого начала. И не забудь поведать о том, откуда на твоем запястье обручальная руна.

В голосе зазвенел холодок обиды, и я заговорила кратко, но обо всем по порядку. Нам понадобился целый час, чтобы обсудить мою жизнь от момента позорного изгнания из академии до приезда в Янг.

С Иттаном я познакомилась на десятом году жизни. Мы были похожи во всем, кроме одного: Иттан с младенчества проявлял невероятную тягу к магии, меня же боги наградили почти нулевым резервом. Зачем такую, как я, отправили учиться? Когда твоя родительница занимает высокий пост, у тебя нет иного выбора. Мать бы засмеяли, разузнав, что ее дочь ничтожна, поэтому я поступила на факультет магического ремесла, чтобы получить минимальные знания, развить скудные способности и обучиться какому-нибудь занятию, отдаленно связанному с колдовством.

Так вот, третьекурсник Иттан с первых дней взял надо мной шефство. Он помогал с домашними заданиями и практикой, делился своим резервом, наполняя мой, огрызался на тех, кто имел наглость назвать меня пустышкой. Мы были друзьями, и я надеюсь, что так оно и осталось.

— Из всего произошедшего ясно одно: ты лезешь во что-то крайне нехорошее, — подытожил Иттан. — Начиная от обручения, свершенного без твоего согласия, и заканчивая поиском раба. Уезжала бы ты отсюда, Сольд. Если вопрос в деньгах — я найду сколько угодно золота.

— А куда я денусь? — Губ коснулась усмешка. — Где меня не отыщут тени?

Когда я (в первый и последний раз) сбежала от Трауша — ему понадобилось всего несколько часов, чтобы разыскать меня и притащить обратно в поместье, служащее мне тюремной клеткой.

— Придумаем! — Он сжал кулаки.

— Иттан, пожалуйста, прекрати. Я не прошу направить меня на путь истинный, лишь помочь информацией.

Его кивок получился вымученным.

— Я добуду тебе сведения о Розеншале, но обещай не соваться к нему, предварительно не обсудив план действий со мной. Что до твоего лорда…

Я приложила палец к губам.

— Забудь. Расскажи лучше, как вы тут поживаете? Почему адепты стали такие скрытные, где былые разгильдяи с факультета света? Ты держишь их в ежовых рукавицах?

Я гаденько хихикнула, но, заметив, как понурился Иттан, вмиг посерьезнела.

— С нашими студентами происходит неладное, за два месяца семеро лишились сил.

— Но как?!

По грудной клетке расползся морозец. Иттан вздохнул.

— Мы сами не понимаем, но симптомы те же, что у тебя. В один момент — полное бессилие. Одна девочка, подающий надежды целитель, еще вчера залечивала чужие раны, а сегодня не способна регенерировать даже свои царапины. Весы правосудия склонились к отчислению. — Иттан с неприязнью посмотрел на черно-белые весы.

Когда-то именно они уронили черную чашу к подставке, что означало — я изгнана.

— И что будешь делать?

— По правилам — отчислять, но не семерых же. Пока они живут здесь, а высшее руководство уже намекает, что жалость — худшее качество декана. — Он запустил пальцы в волосы. — Это катастрофа! Студенты в панике, все подозревают друг друга в чернокнижье или высасывании резерва, коллективный дух рухнул. А самое страшное, что все семеро обучались на моем факультете.

Не только страшно, но и подозрительно. Да, бывало, что маг исчерпывал запас (как было со мной), но это исключение из правил. Семь исключений на один факультет? Многовато.

— Вы проверяли комнаты? — Я начала крутить в пальцах ложку, чтобы сосредоточиться. — Возможно, наложено проклятие? Все как прежде?

Кажется, он возмутился. Ну да, подвергла сомнению качество проверки лучших поисковиков страны. И все-таки случалось такое, что вещь, незаметную глазу архимага, мог обнаружить любой старшекурсник.