— Но вы, наверное, купили их своим детям, — замялась неуверенно Маша, боясь взять коробку.

— Да, сыну, — кивнул он. — Но вы не переживайте, я вернусь в кондитерскую и куплю еще. Берите.

— О, спасибо вам большое, — выпалила довольно Лиза и тут же схватила за сестру коробку. — Вы очень добры.

— На здоровье, — кивнул военный и, поднеся руку к треуголке, тихо сказал: — Честь имею.

Он уже почти развернулся, но Лиза выпалила:

— А как ваше имя, сударь? Мы расскажем матушке о вас. Что вы помогли нам избавиться от этих злобных собак.

— Лиза, — Маша ткнула сестру в бок. — Негоже так расспрашивать.

— Невинский Михаил Александрович, — сказал, улыбнувшись, он и, обратив взор на Лизу, добавил: — И на вашем месте я бы не стал ничего рассказывать вашей многоуважаемой матушке. Накажет она вас за то, что ушли без спроса из дома.

— Это не так, — смутилась Маша в ответ.

— Не так? — он перевел свой взгляд на темноволосую девочку и, хитро прищурившись, добавил: — Вы можете обмануть француза кондитера, но не меня, мадемуазель Озерова.

— Откуда вы знаете мое имя? — опешила Маша, теряясь от настойчивого какого-то укоряющего и в то же самое время изучающего взора молодого офицера. — Ах да, месье Буланже называл нас…

— Я могу проводить вас до дому, чтобы с вами еще что-нибудь не приключилось, — предложил Невинский.

— Нет, благодарим вас, сударь, но это лишнее, — тут же выпалила Маша, понимая, какой будет конфуз, если офицер приведет их домой, да еще с пирожными. — Мы сами дойдем, тут недалеко.

— Что ж, дело ваше, — прищурился Невинский, еще раз осматривая храбрую темноволосую девчушку с яркими глазами и вновь отмечая, что никогда не видел подобной насыщенной синевы глаз у кого бы то ни было. И добавил: — И ступайте побыстрее домой, барышни. Пока вас не хватились.

— Спасибо вам, мы пойдем, господин Невинский, — сказала Машенька, нахмурив лобик и потянув за собой сестру. Девочки, взявшись за руки, быстро поспешили по дороге, а Михаил, проводив взглядом их маленькие фигурки в дорогих платьях, развернулся и направился обратно в кондитерскую, чтобы вновь купить сладости сыну и жене, с которыми не виделся уже несколько лет, поскольку только на той неделе получил увольнение со службы. А сейчас направлялся в московскую усадьбу тещи, у которой гостили Надежда с Сашей.

Девочки пробрались обратно в сад, спрятавшись в маленьком боскете, уселись на траву и, развязав коробку, начали с упоением поглощать пирожные. Лиза, набив рот и облизывая пальчики, довольно произнесла:

— А все же хороший он, этот господин Невинский. Уж очень мне понравился.

— Да, — кивнула Машенька, также откусывая от большого пирожного с ягодами. — Как он вовремя появился, когда собаки чуть было нас не покусали.

— Мне кажется, он очень добрый и положительный. Вот бы мне такого мужа, — увлеченно добавила Лиза.

— А по мне, так он в мужья совсем не годится, — сморщив носик, сказала Маша.

— Отчего же? Он такой смелый, собак не испугался, и очень добрый, раз пирожные свои нам отдал.

— Потому что он вовсе некрасивый. А я хочу найти мужа по любви. И полюбить я смогу только красивого молодого человека, никак иначе, — сказала важно Машенька. — И обязательно, чтобы он умел красиво говорить и одеваться по моде. А этот, что ж, в форме офицерской зеленой. Фу. Да и некрасив лицом.

— Неправда это. Он вполне приятный, — сказала в защиту Невинского Лиза.

— Ничего-то ты не понимаешь, Лизок. Любить можно только красивых, с ними жить приятнее, я так думаю. А этот смотрит так строго, словно провинились мы. Нет, мне его взор совсем не понравился…

Санкт-Петербург, Зимний дворец,

1789 год, Декабрь, 20

В очередной раз оправляя платье, Машенька медленно поднялась по беломраморной лестнице дворца в сторону комнат императрицы Екатерины Алексеевны. Все последние дни девушка очень волновалась из-за своего нового звания придворной фрейлины. Именно благодаря отцу, который занимал высокое положение в окружении императрицы, Машенька неделю назад получила это место. Поначалу пообещав ее отцу устроить Машу фрейлиной к юной жене Александра Павловича, своего внука, императрица вскоре поменяла решение и надумала оставить миловидную и сообразительную девушку при себе. Так как цесаревна Елизавета, едва увидев Машеньку и позавидовав красоте девушки, почувствовала в ней соперницу и дала про нее нелестный отзыв императрице, надеясь, что восемнадцатилетнюю прелестницу Озерову удалят от двора. Но государыня весьма ценила отца Машеньки, Кирилла Петровича, и потому решила более внимательно присмотреться к девушке. Оттого оставила ее пока в списке своих личных фрейлин.

Машенька уже несколько дней жила в Зимнем дворце, где у нее была хоть и маленькая, но все же своя комнатка, в то время как некоторым придворным приходилось ютиться по несколько человек. И девушке казалась привлекательной такая жизнь. В доме отца и матери на улице Л. было скучно. В последний год в небольшом особняке Озеровых обитали только Маша да слуги. Родители постоянно находились на службе в Зимнем дворце и часто ночевали там же. Старший брат девушки, Сергей, служил адъютантом при генерале М, в лейб-гвардии, и безвылазно жил в казарме.

За прошедшие годы судьба немилосердно обошлась с четой Озеровых. Их малыш Константин умер в младенчестве. А четыре года назад от оспы скончалась Лизонька, и теперь, Маша и Сережа были единственными наследниками Озеровых. Матушка после смерти Костеньки не решалась рожать и все время твердила, что более не сможет пережить подобного удара. Когда в двенадцатилетнем возрасте умерла Лиза, Анна Андреевна вообще слегла от потрясения и горя. Все опасались за ее здоровье, но, к счастью, через два года она вроде бы поправилась, однако ее сердце с того момента стало давать сбои. Доктора констатировали у Озеровой сильное нарушение ритма и велели ей поменьше переживать. Чтобы убить время и меньше вспоминать о так рано и трагично ушедших детях, Анна Андреевна попросила императрицу, которую хорошо знала еще с девичества, дать ей место при дворе. Екатерина Алексеевна обещала помочь, и спустя год Анна Озерова перебралась во дворец и стала одной из фрейлин жены наследника престола, цесаревича Павла. Озерова приглядывала за детьми Павла Петровича наравне с двумя другими фрейлинами Марии Федоровны, жены Павла Петровича, и была весьма довольна своими новыми обязанностями. Здесь, в Зимнем дворце, Машенька могла видеться с родителями ежедневно и по нескольку раз, чему несказанно радовалась.

Едва Маша приблизилась к покоям императрицы, ей навстречу вышел граф Зубов, новый фаворит царицы Екатерины Алексеевны. Молодой, красивый, наглый, вспыльчивый и пронырливый, Платон Зубов смог завоевать сердце императрицы очень быстро. Платону было всего двадцать два года, и стареющая шестидесятилетняя императрица не чаяла в нем души. Обожание Екатерины Алексеевны было так велико, что даже всемогущий князь Таврический-Потемкин опасался за свое, казалось, непоколебимое положение у трона императрицы.