Я рассеянно положила запонку на журнальный столик и присела на диван.

Мне, разумеется, жаль, что уважаемый товарищ Бонд забыл у меня предмет своего костюма. Однако это не означает, что он вернется сюда, чтобы спросить, не находила ли хозяйка что-нибудь, отдаленно похожее на ювелирное украшение.

С другой стороны, мне было бы жаль, если бы у моего вчерашнего гостя были проблемы из-за этого неприятного инцидента. По-хорошему, я могла бы найти господина шпиона и вернуть ему запонку. Все-таки это реквизит, необходимый для каждого спектакля. Мистер Бонд с утерянной запонкой – это как-то непрезентабельно.

Сотовый снова возвестил о прибывшем сообщении.

«У меня тоже хорошо. Может, сходим куда-нибудь на этих выходных? Позвоню позже».

Я быстро стерла сообщение, как будто замела следы преступления.

Это же надо, какой он самоуверенный. А может быть, у меня за эти три недели уже завелся молодой человек! Или я не смогу на этих выходных: вдруг у меня планов громадье!

Нет, такие мелочи Игоря не интересуют. В его представлении я сижу у разбитого корыта (которое, наверное, склеиваю каждый раз, когда мы снова воссоединяемся) и каждую минуту жду его священного сообщения с вопросом, как у меня дела.

Запонка грустно поблескивала, одиноко лежа у меня на ладони. Я решительно зажала ее в кулаке и потянулась за городским телефоном.

– Внимательно, – сонно раздалось на том конце.

– Привет, Надь, с добрым, – улыбнулась я.

– О! – победно воскликнула подруга. – Именинница! Ну что, давай глаголь о своих впечатлениях! Понравилось?

– Кто это? Варька? – услышала я голос Олеськи, которая находилась неподалеку от Надежды. – Что говорит? Дай трубку!

– Да отвянь, в самом деле! – недовольно промямлила Надежда и издала устрашающий клич. – Отстань, сказала! Иди спи дальше! Дай с человеком пообщаться! Ну что? Как все прошло? – этот вопрос был ко мне.

Я с сожалением пожала плечами и вспомнила нежные губы Бонда на моей руке.

– Это было чудесно, – призналась я и подавила приступ плача, понимая, что, наверное, мою руку больше никто и никогда в жизни не поцелует.

– Правда? – взволнованно переспросила Надька. – Ну расскажи поподробнее! Что он тебе танцевал? Быстро разделся или медленно? Кстати, розу подарил? Роза входила в список предоставляемых услуг…

– Подарил, – блаженно протянула я и снова погрузилась в удивительные воспоминания, – был у меня около часа. Ушел в начале десятого.

– Ну да, на то и рассчитывали, – деловито откликнулась Надежда.

– Дай трубку, – потребовала Олеська, – сейчас же!

– Иди на фиг, – молниеносно отреагировала сестра, и ближайшие пару минут я не слышала ничего, кроме натужного сопения Сотниковых.

– Привет, – весело раздалось через пару минут, и я поняла, что в борьбе за телефон выиграла Олеся. Разумеется, она ведь была старше своей сестры на целых девять месяцев.

– Сволочь, – обиженно пробубнила Надя где-то около Олеси.

– Какой красавец, а? Прям как шейх какой-то! – продолжала старшая сестра, не обращая внимания на рассерженную родственницу. – Я, когда его увидела, прямо пожалела, что вчера был не мой день рождения.

– Ага, – согласилась я и еще раз вспомнила черные глаза Бонда и густые ресницы, будто он накрасил их тушью. – Только вот я хотела спросить: где вы его достали?

– А что? – усмехнулась Олеся. – Еще, что ли, захотелось? Губа не дура!

– У меня дело к нему, – я постаралась изобразить голосом всю серьезность, на какую была способна, – мне бы с ним встретиться…

– Ты что, Варька! – испугалась Сотникова. – Влюбилась, что ли?

– Е-мое! – простонародно высказалась Надежда на заднем фоне, – вот дура!

– В них влюбляться нельзя, это ж натуральные проституты! – Олеся замолчала, перевела дух, вроде как подбирая правильные, необидные слова. – Понимаешь, подруга, они ведь думают, раз красавцы, так на них все просто так вешаться будут… С такими опасно, никого кроме себя не любят, мелочные, эгоцентричные люди…

– Ты, по-моему, в своем отделе психологии перечитала. Завязывай с Курпатовым, переходи на классику, «Незнайка» там… «Винни Пух».

– Сарказм – первый признак осознания собственной неправоты, – словно учительница, сообщила мне Олеся. – Варечка, ты девушка хорошая, только ведь такие парни не для нас..

– Это точно, – с болью в голосе подтвердила Надежда.

– Ты пойми это, пожалуйста, и все сразу встанет на свои места.

– С чего это ты взяла, что такие парни не для нас? – заинтересовалась я теорией моего новоявленного психотерапевта. – Мы ведь не уродины. И не дуры.

– Верно, – согласилась Сотникова, – только ведь и ноги у нас не от ушей. И бабки своим трудом зарабатываем, богатых папочек нет. И образования у нас слишком много…

– Разве может быть слишком много образования?

– Конечно, может! Есть мужики, которые не любят женщин умнее себя. На фоне умной жены муж выглядит абсолютным дураком. Кто из мужчин жаждет выглядеть недоумком?

Я сочла этот вопрос риторическим и отвечать на него не стала.

– К тому же по возрастному критерию мы тоже пролетаем, – грустно добавила Олеся и этим забила в мой гроб последний гвоздь.

– Нам всего по 24, – ошеломленно выдавила я, решив, что официально двадцатипятилетней я стану только через две недели.

– Вот именно, – глубоко вздохнула Олеся, – не восемнадцать, не девятнадцать и даже не двадцать один. Уже двадцать четыре. Третий десяток.

Я бессильно отняла трубку от уха и поставила ладонь под щеку. Кажется, вчерашнее поздравление и предисловие к нему удачно дополнились милым послесловием. Олеся была права. Эту вечеринку-сюрприз я не забуду до гробовой доски.

– Ты что, совсем идиотка?! – донесся из трубки недовольный голос Надьки. – Еще скажи, что у нее бесперспективная работа и придурок-бойфренд. Очень празднично получится.

Я вяло приложила телефон к уху. Не знаю, что осознавать больнее – то, что такие парни на самом деле не для нас, или то, что это так очевидно для остального мира.

– Так что, Варь, брось ты это дело и давай к нам, – наигранно весело протараторила Олеся. Очевидно, своими мыслями настроение она испортила не только мне с Надькой, но и себе. – А этот Бонд пусть останется лишь приятным воспоминанием, призраком в ночи, видением во сне…

– Этот призрак в ночи забыл у меня предмет своего туалета, – выдала я, не в силах больше слушать чушь подруги, – именно поэтому я и хочу его найти. Чтобы вернуть запонку.

– А… – понимающе протянула Олеська, – вот оно как?

– Что? Что говорит? – не унималась где-то поблизости Надька. – Дай трубку.