В итоге в начале июля Рафа уволился с должности «исполнителя экзотических танцев» и тем самым чуть не довел Илону Давыдовну до инфаркта. Однако он все же остался в клубе – только теперь стал хореографом и постановщиком номеров, и ему не обязательно оставаться в «Наиме» до конца шоу-программы.

А еще Рафа устроился тренером в довольно модный спортивный комплекс. Работодатели даже не стали закидывать его вопросами о его опыте и такого рода вещах, а лишь взглянули на его крепкое тело, идеальное и литое. Они тут же предложили парню контракт на год на выгодных для новичка условиях. Раз уж этот парень так выстроил свое тело, что жировая прослойка в нем составляет три процента, то он наверняка сможет помочь добиться этого клиентам нашего комплекса, подумали новые начальники Рафы.

Насчет Зои мы регулярно узнавали у Миши. Тот отвечал не всегда, только когда у него были новости от старых друзей. Милая находится под следствием, и ей грозит около двадцати пяти лет лишения свободы.

Операм пришлось допросить всех женщин, что значились в списке Калинина. Однако ущерба репутации жертв эти допросы не принесли. Ни мужья, ни пресса, ни кто другой не узнал о том, как жестоко Зоя и Слава поступили с теми пятнадцатью гостьями «Наимы».

Тетя Валя, мама Славы, хоть и не биологическая, но оттого любившая его не меньше, долго не могла поверить в то, что говорили ей в полиции. Парням даже пришлось отобрать самый невинный из снимков (взятый с флешки с Астеевой) и показать ее Калининой, чтобы Валентина Геннадьевна наконец-то нашла в себе силы признать явное: непомерные амбиции ее сына и стали причиной его гибели.

Алла тоже была в шоке, но между тем больше жалела не о том, что Славка оказался шантажистом, а о том, что она не отыскала в себе смелости найти свою кровиночку намного раньше.

«Возможно, он был не очень хорошим человеком, – сквозь слезы заявила Алла, – но он был моим сыном, и для меня он всегда останется ангелом».

Алла и тетя Валя познакомились перед зданием полиции, и Валентина Геннадьевна искренне пообещала показать новой знакомой все старые фото Славки и рассказать ей о нем кучу удивительных историй.

В начале сентября, когда в воздухе витал дух школы и белых фартуков, Рафа неожиданно спросил меня, что я думаю о переезде к нему.

– Полностью? – вырвалось у меня. Я даже не успела прожевать огурец, выловленный из зеленого салата. – А как же моя квартира?

– Если хочешь, мы будем ее сдавать. Разве тебе не надоедает уезжать и приезжать каждые три дня с огромными баулами одежды и других манаток, как будто ты челнок во Владивостоке и ездишь в Китай за новым товаром?

Я задумалась. Если честно, я и сама об этом подумывала. Только боялась.

Того, что у нас все-таки ничего не выйдет. Что в один прекрасный день мы можем поссориться, а идти мне будет некуда. Моя квартира была чем-то вроде запасного аэродрома, куда всегда мог приземлиться мой сломанный самолет.

Уже открыв рот, чтобы отказаться от этой идеи, я неожиданно для себя самой сказала «да».

Почему мы должны поссориться и почему ничего не должно выйти? Да, отношения – это сложно, и над ними надо работать, но если бояться всю жизнь или быть с кем-то только из-за того, что не хочется быть одному, то это невероятно глупо. (Так я потратила два года своей жизни, встречаясь с Невским. И что? В итоге мы все равно расстались. Хотя он, уверена, так не думает. Небось все еще ждет от меня сообщения «как дела?».)

Жизнь такая штука, в которой нет никакой определенности и предсказуемости. С одной стороны, это плохо. Людям важны покой и уверенность в завтрашнем дне. А с другой стороны, это великолепно. Потому что мы сами хозяева своей судьбы. И если боязнь жить своей собственной жизнью помешает вам любить и быть любимыми, воплощать мечты в реальность и видеть, как плоды вашего труда делают людей счастливыми, зачем тогда вообще жить?!

Когда я стану богатой и знаменитой и вспомню про обещание самой себе написать мемуары, именно эти слова и будут последними в моей истории про подлое убийство, наглый шантаж и настоящую любовь.