близко со мной других мужчин не было. Я делаю еще одно движение, и мы чмокаемся в губы.

Он приятно удивлен, но вида не подает. Я просто знаю его уже, вот и чувствую малейшие реакции.

— Прости, я перепутал, думал, ты ждешь как всегда у фонтана.

Это другая сторона парка, идти минут пять. Демьян любит фонтаны, но сегодня я хотела его уложить, а не будоражить.

— Всё в порядке.

Алекс подходит ближе.

— Знакомьтесь. Руслан Евгеньевич, мой друг. Александр, мой бывший муж.

Мужчины пожимают руки. Алекс не поправляет, хотя обычно не выносит свое полное имя.

— Бывший муж... — начинает Руслан.

Равский отвечает:

— Да, отец Демьяна.

Я впервые слышу, как Алекс произносит имя моего сына, и дрожу от негодования. Он продолжает:

— Мне уже пора, рад знакомству. Ива, насчет времени тебе сообщат позже.

— Этого не будет, Алекс, — говорю ровно, но четко.

— Тогда будем разбираться через суд. Я готов.

Равский прощается с Русланом и уходит.

Глава 5

Алекс в России. Более того, снял жилье в моем районе! На расстоянии нескольких километров, в пешей доступности. Для тех, кто жил на разных континентах, — это нестерпимо близко. Кажется, я слышу его шаги и дыхание.

Нигде в сети не было сообщений о его предстоящем визите. Прилетел тайно? Частным самолетом? Когда мы начинали встречаться, он мечтал путешествовать именно таким способом.

Мечты сбываются! Ух!

Вернувшись домой, я первым делом звоню Алле Теодоровне и рассказываю о том, что случилось. Хорошо бы сначала маме, наверное, но она будет истерить, чем еще больше накрутит. Мне же, напротив, нужно успокоиться и очистить голову от лишних мыслей. Обиды, боль, сломанные мечты — это лишь мое богатство. Следует поступить так, как будет лучше для Дема.

Андреева ушам своим не верит и трижды переспрашивает, видела ли я Алекса или его помощника.

— Алекса! Собственной персоной! Притащил цветы, которые я терпеть не могу. Специально. — Я поставила их в вазу, стоят в кухне, благоухают. Продолжаю говорить: — Да нет, не выбросила. Это все мне раньше было важно. Сейчас плевать, пусть хоть весь дом ими завалит. Надо понять, как себя вести, чтобы не навредить Демьяну. Я ждала Алекса в первые месяцы после того, как тест ДНК подтвердил отцовство, готовилась. Но потом смирилась, что ему нет дела.

— Вот сученыш, — тянет Алла Теодоровна. — Не позвонил, не предупредил заранее. Так разве можно делать?

— Он приехал, чтобы командовать. Угрожает судом.

— Ни один суд не заставит тебя оставить сына с чужим человеком и выйти за дверь. Это полный бред. Пусть подает.

Поначалу Алла Теодоровна очень симпатизировала Алексу. Мужчины, которые всего добиваются сами, ее восхищают. Она гордилась нашей парой. У Андреевой была непростая жизнь, ее отец — детдомовский — вкалывал, чтобы с нуля построить дом и обеспечить детей. Ее мужу тоже с неба ничего не упало. Но требование сделать аборт перечеркнуло всё хорошее отношение к моему уже бывшему мужу.

— Вы думаете? Он сказал, что готов.

— Мы тоже будем готовы. У тебя остались скрины той переписки? Покажешь прессе. Поглядим, как отреагируют его партнеры. Может, поддержат. Нравы там, на западе, те еще. Но шумиху создадим.

Я округляю глаза.

— Наверное, это не лучшая идея.

— Я поищу хорошего адвоката. Демьян еще маленький, он ничего не поймет.

Затем он вырастет и будет жить с тем, что его родители на публике вылили друг на друга по ушату грязи.

Сворачиваю разговор и прошу дать мне время подумать и решить вопрос самой. Демьян прыгает на батуте в детской, а я сижу рядом среди кубиков, в которые мы играли еще минуту назад, и все никак не приду в себя.

Вот же недавно жаловалась Лене, как бы мне хотелось, чтобы у Демьяна тоже был отец. Чтобы он приходил, пусть в гости, и Дем его узнавал. Вскакивал на ноги и бежал встречать!

Это происходит, а я в настоящей панике.

Судиться с Алексом... Господи, да он если азарт поймает— или, как называет это состояние, гиперфокус, может неделю не спать, работать на износ, пока не победит.

Не дай боже разжечь в нем азарт.

Нет, открытая конфронтация — это плохой ход. Не умный. Нужно быть хитрее. По крайней мере, попытаться.

Напрыгавшись, Демьян выбирается из батута, и мы продолжаем строить замок. Вернее, строю я, он с радостью рушит.

Монотонные действия помогают сосредоточиться, и, когда сотовый вибрирует, я почти в норме.

— Здравствуйте. Меня зовут Микаэла. Я отправила вам на почту адрес, Алекс будет ждать Демьяна завтра к десяти утра. Вы можете собрать сумку необходимого или написать в ответном письме, что нужно приобрести для комфортного времяпровождения ребенка. Мы всё купим сами.

Вдох-выдох.

— Хорошо, спасибо.

Ощущение, что Алекс таким образом отбирает Демьяна, рождает новый виток паники. Я вообще не понимаю, что мне делать, если он в эти два часа просто увезет ребенка в аэропорт, запихает в частный самолет и улетит в Сидней, куда мне путь заказан! Возможность вновь подать на визу появится только через два года.

Вскакиваю на ноги и мечусь по комнате. Потом опять присаживаюсь на пол.

Многие скажут, что сама виновата, знала, за кого выходила, но мне и в голову не могло прийти! Мы дико любили. Были готовы сорваться в любой момент и пролететь десять, пятнадцать часов — неважно! Только чтобы попасть друг другу в объятия.

И наконец можно было обнять, коснуться тела. Зажмуриться крепко-крепко, дабы прочувствовать момент полностью. Умереть и возродиться. Просто от понимания, что Алекс тоже летел, спешил, рвался. Что скучал еще сильнее меня, поэтому к груди прижимает. Дрожит. Кожу кусает во время поцелуев, шепчет, как нужна. Как сильно нужна, как он тосковал, как мчался, как подгонял самолет.

Сейчас — нет уверенности ни в чем. Я открываю соцсети, гуглю Быкова и, конечно, сразу нахожу последнюю информацию.

«Алекс Равский прилетел в Россию и первым делом навестил могилу матери, где находится прямо сейчас».

Ну, допустим, не первым. Но ладно, пусть так.

Ниже любительские фотографии, на которых Алекс стоит на кладбище, смотрит на памятник. Я быстро пролистываю несколько и останавливаюсь на одной. Застыв, смотрю. Смотрю, смотрю, смотрю на него.

Демьян забирается на колени и ерзает. Я обнимаю сына крепче, целую в макушку.

— Твой папа когда-то давно был очень хорошим человеком. Он все сделал, чтобы вылечить твою бабу