Трофим пристрастился к алкоголю давно. Но сперва не напивался до свинства. Ему долго удавалось скрывать от нее пагубную привычку. В девяносто пятом Руфина Абрамовна ушла на пенсию и порекомендовала Лену на свое место. Молодой директрисе работать приходилось допоздна. Когда возвращалась, муж уже спал. Частенько она ощущала запах алкоголя, но не придавала значения. Мэра города постоянно приглашали на банкеты и другие торжества. Рюмку-другую приходилось выпить. Но однажды она обнаружила дома в его кабинете пустую бутылку. Потом уже находила их часто. Так в ее жизнь вошло горе. Последние несколько лет Трофим напивался почти каждый вечер.

Струи джакузи приятно успокаивали нервы. Она отдалась их массажу, но тревожные мысли не отпускали.

Она давно заметила, что его изнутри что-то гложет. Догадывалась, пьянство мужа связано с Макой. Сначала подозревала, что у кооператорши с ее любимым интимная связь, которая тянется со времен его “телохранительской” службы. Но супруг божился, что между ними никогда не было физической близости: “Мака любит Олега Коленева, а я для нее всего лишь преданный работник”.

Женщина сердцем чувствовала, что он говорит правду, но Маку возненавидела. Поводов для неприязни имелось предостаточно. Когда та приезжает из Москвы, то заходит к ним как к себе домой, уводит Трофима в кабинет и подолгу обсуждает с ним какие-то дела. Иногда даже остается у них на ночь, хотя ее собственный особняк совсем близко. Теперь весь участок берега от Вороньего холма до деревни Щеглы превратился в район для богатых. Мака сумела прихватить берег и продавала участки вместе с коттеджами. В народе поселок и прозвали Макаград. Но самое живописное место облюбовала для себя. Ее огромный особняк с круглыми башенками, отраженный в тихом омуте реки Глуши, возвышался над всеми.

Выразить неудовольствие посещениями Маки Лена не имела права. Коттедж они возвели на участке, который она подарила Трофиму на свадьбу. Хорошо хоть подняли стройку сами. На строительство муж взял кредит в банке. Лена поначалу предполагала, что ему трудно выплачивать проценты, и он от этого запил, много раз спрашивала о деньгах, даже хотела попросить взаймы у Коленева. Трофим посмеивался и всегда отвечал, что деньги для него не проблема. Что же тогда его гложет?

Вспомнила пустую бутылку на столе кабинета, лимон на рваной газете, бумаги, разбросанные вокруг, его жалкую улыбку… Вздохнула и выбралась из джакузи. Надев халат, заглянула в спальню. Трофим неловко запрокинул голову и издавал свистящий храп. Подпихнула ему под щеку подушку и отправилась наводить порядок в кабинете. Брезгливо отодвинула пустую бутылку, свернула рваную газету с обрезками лимона, выбросила ее в корзину для мусора, вытерла стол, собрала бумажки.

Ими оказались письма жителей города. Взяла одно в руку, уселась в кресло, начала читать: “Уважаемый Трофим Юрьевич, вам пишет ветеран Великой Отечественной войны, герой Советского Союза Николай Степанович Тищенко. Хочу спросить Вас, до каких пор в нашем городе бандиты будут чувствовать себя хозяевами? Моего сына Валентина Тищенко, директора строительной фирмы, три раза избивали, требуя дани. В городе все знают, что лютуют братки гражданки Соловьевой. Неоднократно обращался в милицию, но и там работают ее люди. Кто руководит нашим городом, мэр, или эта, с позволения сказать, женщина? Я боюсь за жизнь сына и требую принять меры”. Лена отложила письмо, взяла другое. В нем жительница города сообщала, что у нее бандиты отняли дом, заплатив ей смехотворную сумму. Дом тут же сломали, а на его месте строят казино. Грозили разделаться, если надумает жаловаться. В конце письма снова указывалось на подручных Соловьевой. В третьем послании также взывали к мэру о помощи, но имя Маки впрямую не упоминали.

Лена разволновалась – почему Трофим ей никогда не говорил о жалобах на его бывшую хозяйку? По его словам, Мака давно ведет достойный образ жизни. Лена ему верила, потому что Соловьева много лет помогает детскому дому, взяв на себя расходы по питанию ребят. И почему эти письма здесь, а не в его служебном кабинете? Все это очень странно.

Выдвинула ящик стола, чтобы убрать туда письма, наткнулась на кипу фотографий. Перебирая карточки, узрела свою персону в самых разных видах. Вот она на балконе их нового дома, а здесь во весь рост на Красной площади. Немного смутилась, разглядывая себя в купальнике на пляже в Анталии. Внизу Трофим написал: “Моя Ленка самая красивая женщина в мире” и поставил три восклицательных знака. Карточка напомнила об их медовом месяце, и она грустно улыбнулась. Трофим обожал ее фотографировать. За годы их жизни скопил целую коллекцию. Муж предпочитал снимать только ее. Лишь на нескольких снимках он запечатлел жену с падчерицей. В последний приезд Иры снял ее крупным планом. Лена невольно залюбовалась портретом повзрослевшей дочери. Ирочка превратилась в красавицу. Ее вздернутый носик с возрастом сохранился, и веснушки тоже, но ее это только красило, а чуть насмешливое выражение озорных глаз выдавало пытливый и ироничный ум.

Дочка оканчивала Московский Университет и домой приезжала лишь на каникулы. А с тех пор как Трофим начал пить сильно, старалась появляться у них еще реже.

Лена отложила снимок дочери, а остальные фотографии аккуратно сложила. Затем так же аккуратно сложила в стопку письма горожан.

Укладывая фото и письма, выдвинула ящик до конца и вздрогнула…В глубине хранились доллары. Банковские нераспечатанные пачки лежали небрежно в навал. Лена побледнела. Всю зарплату до копейки Трофим отдавал ей. Откуда у него такое богатство – неужели муж берет взятки!?

Она схватила пачку заокеанских денег и бросилась в спальню. Трофим посапывал, отвернувшись к стенке. Лена наклонилась к постели, дернула его за руку, с силой повернула к себе. Супруг замычал, но не проснулся. Лена ударила его по щеке. Трофим открыл глаза и ошалело смотрел на покрасневшее от возмущения лицо жены.

– Ты чего, Ленка?

Она ткнула ему под нос доллары:

– Откуда у тебя это?

Он мутным взглядом осмотрел деньги, перевел взгляд на жену:

– Где ты их нашла?

– В твоем столе. Ты берешь взятки? Отвечай, я тебя спрашиваю!

Он сел на постели и долго тер лицо руками:

– При чем тут взятки? Это прибыль от наших акций.

– Каких акций?

– Цементного завода. Я же тебе говорил, что во время приватизации поменял ваучеры на пять процентов акций. Это наша прибыль…

– Где ты взял столько ваучеров?

– Мака дала.

– А у нее откуда так много?

– Скупила у наших алкашей и поделилась.

– И за это ты позволил ей заграбастать весь цементный завод?

– Почему весь? Половина акций у Коленева. Они с Макой победили на аукционе. Все было по закону.

– При чем тут Олег Николаевич? Он же в Англии!

– Коленев оставил доверенность Маке как своему компаньону.

– И Олег Николаевич в курсе, что его компаньонка скупала ваучеры по дешевке у несчастных пьяниц?