Вместо пролога

Он вышел в парк, набросив на плечи стеганную домашнюю куртку. В Крыму дни стояли теплые, но по утрам чувствовалось дыхание осени. Безопасность правительственного комплекса обеспечивали бойцы спецназа. Увидев Его, они вытянулись и отдали честь. Физиономии их при этом ничего не выражали. Он уже не знал, охраняют его или стерегут. Оглянулся на звук быстрых шагов. Референт бежал трусцой по дорожке.

– Не спится, товарищ президент? – Бегун остановился рядом и чему-то улыбался.

– Чего, Лева, смеешься. Смешного, по-моему, тут мало, – заметил Он и нахмурился.

Референт кивнул в сторону моря:

– Посмотрите туда.

Он посмотрел и увидел несколько военных судов, застывших на рейде:

– И что?

– Даже с моря отгораживают. Представляете, как они вас уважают…

– Все шутишь. Давай присядем на скамейку. – Сидеть после пробежки разгоряченному спортсмену вовсе не хотелось, но отказать Ему он не мог.

– Супруга спит? – Поинтересовался референт.

– Не думаю. Она уже третью ночь не спит. Лежит с закрытыми глазами, чтобы меня не волновать. – Он помолчал, поежился, просунул руки в рукава куртки: – Интересно, чем все это кончится… К прежнему уже возврата нет. Как они не понимают? Лозунги выбросили такие, что народ за ними не пойдет. А без консенсуса с народом нельзя…

– Что будет? Хотите, я вам скажу?

– Да, интересно послушать…

– Туземцы, поняв, что Империя зашаталась, быстро отскочат. Их царьки давно мечтают стать царями и такую возможность не упустят. С Прибалтикой давно все ясно. Там помнят Сибирь и уверены – с Западом надежнее. А Россия, как всегда, в дерьме…

– Туземцы? Циник ты, Лева.

– Туземцы слово не уничижительное. Оно обозначает население «той земли». Кстати, историки царской России, описывая войну на Кавказе, называли кавказскую аристократию туземным дворянством. Заручившись их поддержкой, Александр Николаевич и выиграл кавказскую компанию.

– Кто такой Александр Николаевич?

– Государь всея Руси, Александр второй, прозванный в народе царем освободителем. Между прочем, он не только Кавказ присоединил к Империи, но еще Казахстан, и многое другое…

– Наверное, ты прав. Всегда знал, гуманитарного образования мне не хватает. Но картинку ты, Лева, рисуешь невеселую.

– Это не я рисую. Западные обозреватели помогли. Они так видят наше будущее.

– А про меня что пишут?

– Газет нам не приносят.

– Но ты же знаешь мнение обозревателей.

– Я слушаю приемник.

– Тогда что обо мне говорят?

– Вам симпатизируют. Но часть аналитиков считает, что вы и есть теневой организатор путча.

– Я? Какой мне смысл?

– Знаете, если честно… – Референт замолчал и отвел глаза.

– Договаривай, Лева, раз начал.

– Я тоже не совсем уверен, что для вас это полная неожиданность.

– Интересно. По-твоему, я затеял и уехал отдыхать? Но ты же при мне почти круглые сутки.

– Почти… – Улыбнулся референт.

– Тогда объясни мои мотивы.

– Вы так раскачали лодку, что стало ясно – она начинает тонуть. У вас имидж либерального демократа. Принимать жесткие меры значит испортить лицо. А так вы жертва…

Он встал и, заложив руки за спину, зашагал по аллее. Референт поднялся и пошел сзади. Метров через десять Он обернулся:

– Чтоб ты знал, «перестройку» задумал еще Юрий Владимирович. Мы же с ним земляки. Он приезжал ко мне отдыхать, когда я руководил Краем, и мы часами говорили о тех переменах, которые необходимы стране. Я действовал исходя и из его предложений.

– Юрий Владимирович умел держать в руках кнут. У нас без кнута нельзя. Хочешь добра, пори народ розгами, хочешь зла – тоже. А вы не умеете. Вы приличный человек, во общем, не злой, а приличному человеку на Олимпе делать нечего…

– Спасибо за комплимент, Лева.

– Не стоит. Я с вами откровенен, а вы со мной нет.

– Ты о чем?

– О вашем участии в грандиозном шоу под названием ГКЧП.

– Зачем тебе?

– По самым элементарным шкурным соображениям.

– Говори ясно. Знаешь, я не люблю загадок.

– Куда яснее… Если вы теневой автор путча, в случае их победы, – и референт указал на военные корабли на рейде: – я останусь на воле, продолжу работу и не буду волноваться за семью. Если нет, сами понимаете…

– Знаешь, Лева, есть мудрая русская поговорка – заставь дурака Богу молиться, он лоб расшибет. Сумгаит помнишь?

– Помню, и Тбилиси тоже. Но вы никогда прямо не отвечаете на вопросы…

– Есть еще одна поговорка – будешь много знать, скоро состаришься. А ты и так знаешь слишком много.

– Это угроза?

– Ты же сам сказал, что я человек приличный и, во общем, не злой. – Он повернулся и быстро пошел к парадному. Референт постоял немного и побежал дальше. Он каждое утро пробегал трусцой пять километров. Сегодня ему осталось пробежать еще два. Что бы ни произошло в Кремле, боец умственного фронта свято верил – при сидячей работе утренние пробежки его организму необходимы.

* * *

– Поигрались в демократию, сволочи. – Максюта злорадно потер руки, повернулся к Курдюку: – Готовь камеры, полковник.

– Бураков приготовит, – гаденько усмехнулся начальник милиции: – Дело политическое, пускай КГБ им и занимается.

– Да, работы у Николая Евгеньевича теперь хватит. Всех пидеров пересажать. – Согласился Максюта.

Стеколкин ехидно хохотнул:

– Зачем сажать? Можно прямо к стенке. В камерах их придется кормить, выгуливать, а тут сразу двух зайцев – кормить не надо и остальным урок.

– Кровожадный ты, Слава. Смотри, чтобы самого не шлепнули под горячую руку.

Стеколкин сделал вид, что слов Паперного не услышал:

– Товарищи, я советую прямо сейчас дать телеграмму в Москву. – И, торопясь, чтобы не перебили, затараторил: – Сообщить, что мы приветствуем в лице ГКЧП новое руководство страны, во всем согласны с товарищами, полностью разделяем, поддерживаем их политическую платформу и клеймим позором бывшего мэра Постникова как представителя буржуазного отребья.

– Пока не бывшего? – Возразил Паперный: – Вот сейчас мы его единогласно отстраним от должности, а Вячеслава Анатольевича Стеколкина назначим временно исполняющим и тогда доложим в Москву. А так чего зря воздух сотрясать…