Он проводил женщину в ванную, показал, где висит свежее полотенце. Мать Анисья поблагодарила, закрыла дверь и щелкнула изнутри замком. Затем раздался звук воды. «Определенно, она скрывает свою руку. Может, она у нее больна?»

Влад вернулся в комнату и с ходу – так было легче – спросил у Леонтия:

– Вы знакомы с профессором Жерардо Бамонте?

– Нет, не имею чести, – немного подумав, ответил Леонтий.

– Удивительно! – усмехнулся Влад, как если бы столкнулся с неким забавным приключением. – Как же вы смогли зайти на внутренний сайт римского университета «Sapienza»? Моя статья была опубликована именно там, что потребовало личного разрешения профессора Жерардо Бамонте. Без его визы никто не может не то что поместить статью на сайте, но даже просто зайти туда.

Леонтий кивнул.

– Вы правы, – ничуть не смутившись, ответил он. – Но Жерардо Бамонте был слишком занят и недоступен, и мы не стали беспокоить его своей пустячной просьбой. Студенты стали нашей палочкой-выручалочкой! Вы же сами еще недавно пели «Gaudeamus» и знаете, как хронически студентам не хватает денег.

«Достаточно убедительно. Это не бог весть какое преступление – провести постороннего в аудиторию, посадить за компьютер и позволить войти на внутренний сайт».

– Что ж, – сказал Влад. – Давайте поговорим о вашей книге.

– О книге вам лучше расскажет мать Анисья.

Воцарилось неловкое молчание. Леонтий делал вид, что с интересом рассматривает картины и всякие безделушки на полках вроде эбонитовых статуэток. «Что ж она так долго? Может, ванну принимает?»

Наконец щелкнул шпингалет, и женщина вошла в комнату. Влад обратил внимание, что мать Анисья уже не держит руку в кармане платья. «Я был прав, ее рука больна », – подумал он, заметив тугую бинтовую повязку, которая стягивала правую руку женщины.

– Что ж, – сказала мать Анисья с таким видом, словно никуда не отлучалась и все время присутствовала при разговоре мужчин. – Теперь самое время поговорить о книге.

Но Влад снова почувствовал, что рассеян, – он раздумывает над странным, необычным поведением женщины. Рукав ее платья чуть выпачкан в чем-то белом, возможно, в побелке. До того как она вошла в ванную, этого не было. Выходит, она выпачкалась там? Но где же там побелка? Стены обшиты кафелем.

Мать Анисья поставила на колени тонкий кожаный портфель, пальцы ее коснулись замка.

– Прежде чем передать рукопись, – сказала она, – я бы хотела напомнить о том, что мы обратились к вам как к историку, исследователю, перспективному ученому… У простого обывателя эта книга, возможно, вызовет чувство возмущения, недоумения или раздражения. В вашем лице мы видим иного человека.

– И кого же вы видите в моем лице?

– Оппонента. Серьезного ученого, который всякий свой довод будет подкреплять обоснованными фактами. Мы ждем от вас беспощадной критики в тех местах, где вы с нами не согласитесь. И, конечно же, мы с благодарностью примем вашу поддержку…

Она не договорила. В прихожей зазвонил телефон. Владу показалось, что в воспаленных глазах матери Анисьи отразилась искра тревоги.

Влад извинился и вышел.

– У тебя все в порядке? – услышал он голос профессора Сидорского. Речь Артема Савельича была невнятной, будто профессор зажал пальцами нос да еще сунул за обе щеки по грецкому ореху.

– Приболел немного, – признался Влад.

– Я не о том… Тебе никто не звонил? Никаких странных предложений не было?

Влад, не отрывая трубку от уха, кинул взгляд на распахнутую дверь в комнату и тотчас встретился взглядом с матерью Анисьей. Женщина улыбнулась, подняла здоровую руку и приветственно пошевелила пальцами.

– Как сказать… – пробормотал Влад.

– Ага! – догадался профессор. – Они уже у тебя. Так вот, слушай меня. Гони их из дома поганой метлой. Это сектанты и мошенники. Полнейшие дилетанты не только в теологии, но и в философии и истории! Они мне звонили сегодня, и я имел несчастье беседовать… как там она представилась? Мать Анисья?

– Но… пока еще… – произнес Влад, мучительно подбирая слова.

– Ты пока еще не раскусил их? – пришел на помощь профессор. – Так я расскажу тебе, что будет дальше. Они предложат тебе отрецензировать некую рукопись… Что? Уже предложили?

– В общем-то, да.

– И ты согласился?

Леонтий вдруг подошел к Владу и, натянуто улыбаясь, встал рядом, словно занял очередь, чтобы позвонить. «Как неудобно!» – думал Влад, покусывая губы. Профессор явно демонстрировал свой скверный характер. В общении со своими учениками он был абсолютным монархом, исповедующим истину в конечной инстанции. Никакой демократии! Никакого плюрализма. Совершенную историю преподавал только он. Все остальное, открытое, написанное и доказанное другими историками, если оно противоречило мнению Сидорского, именовалось профессором не иначе как «антинаучная бредятина».

– Я еще не пришел к окончательному решению, – произнес Влад расплывчатую фразу.

– Ты слышал, что я тебе сказал? Гони их немедленно!

– Извините… Я перезвоню вам позже.

– Что? – Профессор зашелся в праведном гневе. – Ну, знаешь…

Влад никогда раньше не смел разговаривать с профессором в таком тоне, тем более первым завершать разговор с ним. Но профессор зашел слишком далеко. Он, по сути, внедрялся в личную жизнь Влада. В конце концов Влад имеет право сам решать, как ему зарабатывать на хлеб. Профессор же позволяет себе зарабатывать весьма сомнительным способом, причем зарабатывать большие деньги.

Влад опустил трубку, чувствуя, что теперь на душе будут скрести кошки. Так всегда с ним: сначала сделает, потом мучается от осознания своей вины. Ладно, «наследники Христа» уйдут, и Влад сразу же позвонит профессору и извинится перед ним.

Он вошел в комнату, заряженный принципиальной разборчивостью профессора. «Никакой науки! Голый бизнес!»

– Вы деньги принесли? – с порога спросил Влад, давая понять, что в проблеме гостей его интересует только материальная сторона вопроса.

– Конечно, – ответил Леонтий. – Мы готовы заплатить вам аванс.

Он вынул из кармана пиджака портмоне и стал отсчитывать доллары.

– А вдруг вы откажетесь? – спросила мать Анисья.

– Не откажусь.

– Я хочу убедиться, что вы хорошо понимаете, что от вас требуется.

– Я прекрасно все понимаю. Я выражу свое самое субъективное отношение к рукописи. Я камня на камне не оставлю на том, что покажется мне вздорным. Я буду беспощаден к скоропалительным выводам, поверхностному осмыслению и нарушениям логической взаимосвязи. Такой ответ вас устраивает?

– Вполне, – сказал Леонтий, придвигая Владу стопку денег. – Сколько вам понадобится дней, чтобы изучить рукопись и написать рецензию?