жаль, но, похоже, у нас нет этой книги. Но я могла бы заказать ее для вас.

— Да, хорошо. Закажите.

На сайте поставщика я обнаруживаю две книги с таким названием.

— Автор вам известен?

— К. Паттерсон.

— К. Паттерсон? — машинально переспрашиваю я.

— Именно так я и сказала. Хотите по буквам?

— Нет-нет, я знаю, как пишется, — тараторю я. — Просто вы меня удивили. Как ни странно, но именно так зовут моего жениха. Даже имя начинается на «К».

— Фантастика.

«Ах ты, язвительная скотина».

— Секундочку, я проверю.

Среди авторов Паттерсона не числится.

— Прошу прощения, но книги с таким названием и автором нет.

— Может, я перепутала фамилию писателя, — пожимает плечами девушка. — А как других авторов зовут?

— Шортер и Дэвис.

— Тогда закажите Дэвиса, — не задумываясь выбирает она.

— Хорошо. С вас предоплата, десять фунтов. Покупательница достает из-под куртки сумочку, извлекает оттуда десятку и шлепает ее на прилавок. Я выбиваю ей чек и предлагаю:

— Если сообщите мне свое имя и номер телефона, я позвоню вам, когда книгу доставят.

— Нет, дать номер не могу, меняю сейчас телефон. Зайду на следующей неделе.

— Но имя-то свое можете назвать?

— Дакота.

Готова поставить последний фунт, что на самом деле имя у нее какое-нибудь вульгарное, типа Бритни или Дестини.

— Хм, какое необычное имя. А вы знаете, что племя дакота относится к народам сиу, что обитают в Северной Америке?

— Чего?

— Ладно, неважно. Что ж, увидимся на следующей неделе.

— Ага, уж не сомневайтесь, — ухмыляется девица.

Разворачивается на своих восьмисантиметровых шпильках и модельной поступью направляется к выходу.

Когда дверь захлопывается, я уже вынесла Дакоте свой вердикт: мне она не нравится, вот совершенно.

Остаток дня приносит лишь четырех покупателей, двое из них раскошеливаются на несколько фунтов. К закрытию касса рапортует о продажах на сумму двадцать семь фунтов и двадцать пять пенсов. Да уж, не самый мой успешный день.

Мелькает мысль перебрать коробку Эрика, но энтузиазма сегодня нет. Ладно, будет чем заняться завтра.

Я запираю дверь и еду домой, с раздражением вспоминая скрягу-пенсионера и Дакоту. Неужели я уже дожила до возраста вечного недовольства и нетерпимости? Впрочем, за тринадцать лет общения с людьми чье угодно терпение истощится.

В глубине души, однако, я осознаю, что подлинная причина в другом. На большинство покупателей грех жаловаться, а если изредка случаются проблемы — что ж, таковы издержки профессии. Нет, в глубине души я точно знаю, что предпочла бы не торговать книгами, а писать их.

Вот только, боюсь, мне это не под силу.

В день своего тридцатилетия я приняла решение стать писательницей. С поразительной наивностью уселась за ноутбук и стала ждать вдохновения на роман.

Так до сих пор и жду, на той неделе начала восемнадцатый.

Это не означает, что семнадцать я уже закончила. Не-а. Я их как начала, так и бросила — одни на десятке страниц, другие через несколько глав. Даже по написании нескольких тысяч слов мое вдохновение неизменно истощается, и повествование бессильно утыкается в тупик.

В отчаянии я назвала собрание своих несостоявшихся романов «Краткость и гадость». И с каждым разом, когда я снова начинаю и снова опускаю руки, рана в моем сердце становится глубже.

Говорят, это «творческий кризис», но сама я так не считаю. Ведь кризис подразумевает, что он наступил в чем-то. У меня же хроническая «творческая пустота», поскольку в голове абсолютный вакуум.

Карл объясняет мои неудачи ненасытным чтением, из-за которого мою голову буквально распирает от чужих историй, среди которых я не могу отыскать свою. Может, он и прав, а может, у меня просто-напросто отсутствует творческая искра и живое воображение, чтобы написать роман.

Зато я стала совсем иначе смотреть на книги, которые раньше считала халтурой. Как бы я раньше ни фыркала над их содержанием, авторы все же изложили свои мысли, рассказали свою историю. И нашли заинтересованного издателя и читателей, готовых отстегнуть свои кровные за их труды. Презрение мое трансформировалось в зависть.

Одно время я подозревала, что отсутствие вдохновения объясняется тепличными условиями моей жизни. Я и вправду не совершила ничего значительного, и на мою долю не выпало грандиозных приключений. Но я знаю, что это отговорки. В мире уйма писателей, чья жизнь еще скучнее моей, однако унылые будни не помешали им сотворить шедевры.

Стивен Кинг сразу после университета стал отцом и во время написания «Кэрри» перебивался низкооплачиваемыми работами.

Джон Стейнбек был женат и во время работы над первым из шестнадцати своих романов занимался убыточным производственным бизнесом.

А Джоан Роулинг писала первый роман про Гарри Поттера, будучи матерью-одиночкой на пособии.

Выдающиеся произведения выросли на самой заурядной почве.

Думаю, это либо дано, либо нет. И заставляю себя принять прискорбную истину, что мне, похоже, все-таки не дано.

Так что в обозримом будущем я так и останусь хозяйкой книжного магазина — под насмешки тысяч бумажных напоминаний о собственной неспособности делать то, что по-настоящему хочется.

3

Я переступаю порог пустого дома. Из-за горестного препарирования прошедшего дня у меня напрочь вылетело из головы, что Карл вернется с работы поздно. Что ж, не стоит упускать возможность насладиться покоем, и я направляюсь прямиком в ванную.

Зажигаю пяток ароматизированных свечей и бросаю в ванну лавандовую бомбочку.

Десять минут спустя я осторожно опускаюсь в воду и закрываю глаза. Если и существует ощущение блаженнее, чем от погружения в горячую ванну, мне еще только предстоит его открыть.

Движимая исключительно бездумной решимостью и неизменным оптимизмом, я начинаю перебирать идеи для своего восемнадцатого романа. Недостатка в таковых нет, однако каждая абсурднее предыдущей, так что все они моментально отвергаются.

Душераздирающая тяжба разведенки за попечительство над своим котом? Ага, еще и назвать «Плач о мистере Миттенсе», в честь злобного котяры из мультика «Джонни Тест».

Кошмар.

Трудный подросток пытается вырваться из болота среднего класса, борется с зависимостью от денег? «Ад Хайгейтской школы».

Глупость.

Или вот: женщина затевает бурный роман во время непродолжительной загородной практики по бухгалтерскому учету. Что-нибудь вроде «Тридцать ночей с мужчиной-мечтой: сексуальный Excel».

Тупее не придумаешь.

Да что, черт побери, за дичь? Как-никак, я образованная женщина с красным дипломом по англистике! Откуда у меня в голове весь этот хлам?

Даже умиротворяющий аромат лаванды не способен унять охватившее меня раздражение.

Я выбираюсь из ванны, облачаюсь в пижаму и угрюмо топаю на кухню. Пересматриваю планы на ужин и сооружаю омлет с сыром, который ковыряю перед телевизором в уютной гостиной.

На рекламной паузе мое внимание привлекает анонс фильма «На пятьдесят оттенков