В конце концов, если капитан запер нас в салоне, то, значит, у него была на это веская причина.

- Конечно, – желчно отозвалась фрау Лидманн. – Думаю, наш багаж – вполне достаточная причина.

Старичок утомленно вздохнул.

- Фрау... простите, не имею чести быть представленным... будьте же последовательны. Поскольку наш багаж находится в трюме, то мы в любом случае никак не сможем повлиять на его судьбу. И кроме того, если вы обвиняете в воровстве эту фройлен, совершенно, кстати, напрасно, то какой же тогда смысл обвинять еще и капитана?

- Почему это напрасно? – надменно осведомилась фройлен Лидманн. – Я сама все прекрасно слышала! Она подкараулила полковника у двери и заманила к себе. Бутылочка у нее, видите ли!

Рыжеволосая учительница покраснела от обиды и уже открыла рот, как старичок хладнокровно заметил:

- Сначала вы сказали, что слышали просто женский голос.

- Да, – едко отозвалась старая дева, – вы же не будете утверждать, что это был мой собственный голос? Кроме меня и матушки, здесь только одна, с позволения сказать, особа – вот эта.

Учительница вскочила.

- Фройлен!

- Но даже если вы воровка, то это ни в коей мере не оправдывает капитана. Риадский пират!

- Послушайте! – вмешался столичный отрок – ему показалось, что учительница сейчас заплачет, а он смертельно боялся женских слез. – Когда полковник вышел, было почти полдвенадцатого, а если фройлен говорит, что спала...

- Дело не в том, что фройлен говорит, – сказал старичок. – Двери ее каюты выходят на корму, где я находился почти с десяти и до тех пор, пока капитан не привел меня в салон. Уверяю вас, после того, как в десять фройлен погасила свет и заперлась изнутри, дверь ее каюты не открывалась.

- То есть, вы хотите сказать, – застенчиво спросил священник, деликатно вернув себе книгу, – что на корабле есть еще одна женщина?

Пассажиры примолкли. На бриге было девять кают – одна капитанская и восемь пассажирских. Все пассажирские каюты были заняты, оставалось предположить...

***

Ночное небо потемнело до странного, чернильного цвета. Капитан, присев на корточки у двери в салон, заряжал дробби. На парадном мундире старшего лейтенанта Дейрского флота Ее Величества было двенадцать серебряных пуговиц. Две он уже использовал.

"Приятно ощущать себя спасителем человечества", – кисло подумал Кеннет. Надвигалась гроза, старушка "Аберрейн" предостерегающе поскрипывала такелажем. Бреннон выпрямился и взглянул на небо. Качка ослабела, но затишье перед грозой будет недолгим. Нет ничего гаже, чем ловить кровососа на мокрой палубе под дождем. Особенно печалило то, что никаких гроз в это время года Дессен не знал. Бриг вдруг содрогнулся, захлопали паруса и надсадно заскрипели мачты. "Аберрейн" жалобно застонала.

Бреннон стиснул зубы: при надвигающейся грозе и поставленных парусах бриг рискует переломать мачты, но выпустить команду на палубу – это все равно что сервировать шикарный обеденный стол. Кеннет взглянул на полковника Шрайбера – тот лежал на палубе и тяжело, сипло дышал. Капитан понятия не имел, как далеко у него это зашло. Он неуверенно оглянулся на салон: возможно, его всего лишь пытаются вести прочь от беззащитных пассажиров.

Стон “Аберрейн” перешел почти в крик, и Кеннет понял, куда надо бежать. Он бросился к штурвалу и выругался: штурвал крутило, "Аберрейн" возмущенно скрежетала. Ее заставляли забирать круче к ветру, ведя в открытое море. Если две ночи пути до Шеллингхерста еще оставляли пассажирам и матросам шанс уцелеть, то в открытом море, в грозу, он не сможет спасти никого.

Кеннет пальнул в воздух над штурвалом. Ввысь унеслось что-то темное и скрылось в парусах. Бреннон, стараясь не думать, что оно может прыгнуть сверху, взялся за штурвал. Бриг гулко вздохнул. Капитану никто не помешал – это была всего лишь уловка, чтобы убрать его от салона. Или гнусных тварей было две... Нет, тогда бы он уже был трупом. Но насколько разумны кровопийцы? В легендах говорилось об их умении насылать туман, безумие и управлять погодой, однако способны ли дирдайле на стратегическое планирование?

Капитан выровнял курс, направился к дверям салона и замер в нескольких шагах от цели – оно сидело над распластанным по палубе телом полковника. Черное и серое, что-то сгорбленное, но отдаленно напоминающее человека. Кеннет рванул дробби из-за пояса, но оно почуяло движение и ринулось прочь. Две серебряные пули рассекли ночь, на палубу упало несколько пурпурных капель, слабый стон растаял в парусах, гулко грохнуло в темном небе, и брызнул дождь. Бреннон опустился на колено перед телом полковника. Шрайбер был смертельно бледен, но еще дышал. По его шее за воротник стекала струйка крови.

***

Дверь снова распахнулась, и в салон, пошатываясь под тяжестью Шрайбера, ввалился капитан Бреннон. На них изумленно воззрились все бодрствующие пассажиры.

- Врачей сюда! – сипло гаркнул Кеннет. – Тут кровопотеря... А, ну их к черту! – молодые медики уже сладко спали, и едва ли их покой потревожил бы даже бортовой залп. Бреннон свалил полковника на диванчик, поспешно освобожденный поэтом, и обернулся к пожилому ученому:

- Эй, герр... как вас...

- Конрад Левин, – сказал старичок.

- Герр Левин, вы же ученый!

- Милый юноша, – после короткой паузы сказал Левин, – я энтомолог. Могу оказать моральную поддержку.

- Позвольте мне, – рыжая учительница поднялась и сбросила в кресло шаль. – Я знаю основы первой помощи. Что с ним?

- Потерял много крови.

Девушка опустилась на колени перед Шрайбером.

- Но где же раны?

Кеннет оттянул воротник мундира и показал ей парные точки. Учительница коротко ахнула:

- Это... что это?

- Тише. Его укусили.

- О Боже, н-но... как?

Бреннон в ответ пожал плечами.

- Ему нужна вода, он сильно обезвожен. И плед, чтобы укрыть... Я могла бы промыть и перевязать рану, обработать спиртом укусы, чтобы убить заразу, – сказала девушка. Кеннет оценивающе покосился на медиков. Может, выжать?

- Я принесу вам аптечку.

Он отошел к двери и, укрывшись в полутьме от пассажиров, выгреб из кармана пару серебряных пуль, привычным движением переломил обрез и зарядил. Уже собираясь запереть дверь, капитан обнаружил, что старичок-энтомолог просочился следом и проницательно поблескивает на него глазами за стеклышками пенсне.

- Вы рискуете, заряжая ваше оружие серебром.

- А вы – высовываясь из салона.

- На борту обнаружилось нечто, ммм... неучтенное?

- Дирдайле, – процедил Бреннон. – Сунули контрабандой.

Левин провел пальцами по усам и бородке.

- Увы, мне незнаком термин "дирдайле". Это плохо?