я вижу, люди нагишом не ходят, даже если погода позволяет. Поэтому я непременно желаю выглядеть, как положено особе моего пола в этой реальности.

– Но зачем же? Ты мне и так нравишься. Если бы ты была раз в десять побольше, я начал бы тебе делать неприличные предложения, – улыбнулся Керин и подмигнул.

– Ха-ха-ха! Ты лжешь, что я тебе нравлюсь, – не на меня ли ты смотрел с презрением? Как бы то ни было, в нашей реальности мы любим на лету. А как бы ты с этим справился? Тем не менее я не желаю выглядеть немодно в вашей варварской реальности!

– Но где – ради всех морозов семи преисподних! – я найду платье для крылатой женщины ростом с ладонь?

– Разве у вас не водятся люди, которые продают кукол, чтобы ублажать своих отпрысков? Отыщи такого торговца и купи кукольное платье подходящего размера.

– А если я не хочу? – с вызовом спросил Керин.

– Увидишь, что будет! – И светящаяся девушка исчезла.

– Ой! – завопил Керин, почувствовав сильный укол в шею, как от укуса слепня. Он хлопнул ладонью по зудящему месту, но тут же почувствовал новый укол – в руку и тут же еще один – в бедро. – Белинка, перестань! – закричал он. – Это так-то ты меня оберегаешь?!

– Я жду от тебя вза-взаимности! – пропищала эльфица. – Ну что, будешь себя хорошо вести?

Юноша вздохнул:

– Я спрошу у трактирщика, не знает ли он подходящую лавку, но обещать ничего не могу.

* * *

– Нет, – отвечал смотритель порта, – этих экзотических куромонских парусников с тупой кормой в порту Виндии не видывали уже год. Они довольствовались тем, что возили грузы в Салимор и обратно. Они говорят, что на пути от нас до них пиратство стало обычным делом. Так что, сдается мне, желтые люди попросту решили, что игра не стоит свеч. Придется тебе плыть в Салимор, а там на другое судно перебираться.

– А что за корабль отплывает?

Смотритель порта, смуглый мужчина, происходивший, судя по цвету кожи, из мальванцев, пролистал стопку бумаг:

– Вот оно – «Яркая рыбка» из Эккандера, капитан по имени Гуврака.

– Мальванец?

– Ну да. Судно примерно на шестом причале отсюда, если к северу идти. Говорит вот-вот отплывет. Клянусь костяными сосцами Астис, тебе повезло, парень! Оно отправится в путь сегодня вечером, если ветер будет подходящий. По крайней мере так шкипер сказал, но с этими мальванцами никогда не знаешь наверняка…

Керин поблагодарил смотрителя порта и отправился на поиски «Яркой рыбки». Он отыскал судно по его реям под латинский парус, остроконечной корме и двум черно-красным глазам, нарисованным на бортах.

На причале, к которому пришвартовалась «Яркая рыбка», стоял подъемный кран – высокое, похожее на скелет сооружение из брусьев, веревок и блоков. Шестеро каторжников в лохмотьях, переступая внутри огромного колеса у основания крана, своими силами приводили в движение устройство. Такелажник обмотал веревкой объемистый тюк и прицепил к веревке крюк, свешивавшийся со стрелы.

Бригадир дал команду, и шестеро каторжников начали переступать с планки на внутреннем обозе колеса, словно по ступенькам. Груз с громким скрежетом пополз вверх. Бригадир снова закричал. Каторжники остановились, а двое рабочих принялись крутить лебедку. Кран стал медленно поворачиваться, перенося груз на палубу «Яркой рыбки». Раздались новые команды, и каторжники двинулись в обратную сторону, – тюк стал постепенно опускаться на палубу. Еще пара рабочих нажала на тормоз, не давая грузу ускользнуть. Двое матросов капитана Гувраки, поблескивая потной коричневой кожей, переправляли груз в трюм.

Гувраку Керин опознал по тюрбану. Начальник корабля был приземистый, мускулистый мужчина с темнокоричневой кожей и взлохмаченной черной бородой, в которой начинала проглядываться седина. Кроме тюрбана его костюм состоял лишь из просторных шаровар, стянутых у щиколоток, и шлепанцев с загнутыми носами, так что обнаженный торс капитана обдувал теплый вечерний ветерок поздней осени.

Керин стал подниматься по трапу. Заметив это, Гуврака подбежал к другому концу доски.

– Чего тебе нужно? – спросил он по-новарски с заметным акцентом. – Ты что, не видишь, что я гружусь?

– Я хотел заплатить за место для себя, – сказал Керин.

– Ну в таком случае… – И Гуврака крикнул что-то по-мальвански одному из команды. Тот немедленно принялся отдавать приказания палубным матросам. – Так, – произнес капитан, снова повернувшись к Керину, – и куда же ты направляешься?

– В Салимор, а оттуда в Куромон. Смотритель порта сказал, что ты идешь в Салимор.

– Да, и причаливаю по пути в Янарете, Халгире и Эккандере. Ты один путешествуешь? Ни жены, ни подружки?

– Один.

– Тогда заплатишь двадцать шесть мальвакских крон.

– У меня все деньги в кортольских марках, – сказал Керин. Он посчитал в уме и добавил: – Это получается примерно сорок марок.

На лице Гувраки появилось выражение сомнения.

– Это по местному рыночному курсу, наверное, но я могу марки брать только по официальному курсу – таков закон. Так что с тебя шестьдесят марок.

Керина предупреждали, что при уговоре нужно торговаться. Он этого терпеть не мог и ужасно смущался, однако понимал, что нужно набираться опыта. Поэтому он сказал:

– Такая сумма мне не по карману, капитан. А другие пассажиры у тебя есть? Я хочу узнать, с кем мне придется каюту делить.

– Нет, только ты один, – отвечал Гуврака. – У тебя будет отдельная каюта.

– Ну, раз я единственный пассажир, значит, ты или меня возьмешь, или никого. В таком случае ты мог бы меня и за пятнадцать крон перевезти – это по местному рыночному курсу и выйдет.

Капитан Гуврака презрительно фыркнул:

– Ни за что! Если ты не платишь обычную цену, убирайся прочь!

– Прекрасно, – произнес Керин, повернувшись, чтобы уйти, – значит, мне придется подождать следующий корабль.

Но едва юноша начал спускаться по трапу, как капитан Гуврака закричал ему:

– Эй, молодой человек! Не торопись! Я немного сбавлю, хотя и не до такой смехотворной суммы, как ты назвал. Как насчет двадцати трех крон?

Через полчаса препирательств Керин был принят на борт за сорок шесть марок. Затем он отправился на поиски кукольника, которого ему рекомендовал трактирщик.

Когда он наконец отыскал его лавку, то с большой неохотой направился к двери: ему было ужасно неловко спрашивать платье для куклы. Пока он медлил, не решаясь позвонить, резкая колючая боль в ягодицах заставила его подскочить.

– Вперед, трусишка! – прозвенел голосок Белинки.

Керин позвонил. Кукольник, плотный мужчина с кружком седых волос, обрамлявших лысину, открыл дверь. Керин расправил плечи, выпятил грудь и провозгласил:

– Сударь, мне необходимо одеяние для куклы примерно такой величины, – и растопырил пальцы в соответствии со своим представлением о росте Белинки.

Затем прибавил с ухмылкой: – Это для моей маленькой племянницы.

Торговец крикнул через плечо:

– Рикола, у нас есть лишнее