довериться. Хочется, чтоб Он смотрел и видел, потому что в Его взгляде мы живые. Он видит – значит, я есть.

Мне кажется, в Царствии Небесном мы будем радоваться тому, что Христос смотрит на нас и видит нас. Сам Его взгляд будет источником радости. Радоваться Ему и есть Царствие.

И под Его взглядом мы будем тянуться к Нему, буквально виснуть на Нем, как дети на любящем и любимом отце без всякого страха. Как грозди винограда на лозе.

Самоотверженность

И поднялась великая буря; волны били в лодку, так что она уже наполнялась [водою].

А Он спал на корме на возглавии. Его будят и говорят Ему: Учитель! неужели Тебе нужды нет, что мы погибаем?

И, встав, Он запретил ветру и сказал морю: умолкни, перестань. И ветер утих, и сделалась великая тишина.

И сказал им: что вы так боязливы? Как у вас нет веры?

И убоялись страхом великим и говорили между собою: кто же Сей, что и ветер, и море повинуются Ему?» (Мк. 4:37–41).

Вы представляете, как Он устал? Как нужно было вымотаться, чтобы уснуть в такой шторм, когда волны перехлестывают через края, вымачивая одежду, когда ветер, когда качает, когда вокруг перекрикивается десяток мужчин, пытаясь что-то сделать… А Он просто положил руки на борт, голову на них опустил и спал, от усталости ничего не чувствуя и не слыша.

Как же Он устал… Как же Он всегда отдает всего Себя, ни капли Себя не жалея, ничего Себе не оставляя, чтобы потом уснуть крепким сном посреди бушующего моря, в заливаемой водой лодке. Предельное человеческое изнеможение. Ничего Себе, ничего. Даже сон, и тот урывками.

Они Его будят от ужаса и отчаяния, и еще немного с досады о Его покое перед лицом их страха. К кому же еще, как не к Нему – пусть и неожиданным для них оказалось то, что Он действительно может помочь! Но какая невозможная разница между этой человеческой суетой и коротким покоем Его усталого сна.

Благодаря Кресту не стало ни пустоты молитвы, ни пустоты смерти: теперь во всем Христос. Можно добавить: нет больше и пустоты усталости, в ней – тоже Он.

Наша усталость, как бы ни была велика, целиком и полностью воспринята и разделена Им. Он познал, что это такое – когда совсем нет сил, а твой путь требует всего тебя, и никакого отдыха впереди.

Когда совсем нет сил, то смотришь на Него, спящего в лодке, мысленно припадаешь головой к Его коленям и… нет, не становится меньше усталость, не расцветает путь розами, нет, другое… просто ты не одинок. Просто можно вынести все, если Он рядом.

Если ты с Ним в одной лодке.

Но при такой самоотдаче Христос всегда находит время, чтоб уединиться для молитвы. Или побыть в кругу ближайших учеников. Есть время, которое Он посвящает отдыху и восстановлению. Он определенно не считает это время отобранным у больных и нуждающихся; и уж конечно, никому в голову не придет упрекнуть Христа в эгоизме. В первую очередь, Ему Самому не придет.

Он все делает правильно.

Три года Своего служения Иисус очень устает, до предела человеческих возможностей. Он спит урывками. Никому не отказывает в помощи – но и не позволяет потоку страждущих подмять Его под себя и подчинить себе.

Он пришел послужить, но не лечь ковриком под ноги.

Сколько бы в нас ни было сил, мир вокруг никогда не скажет: «Хватит, мне довольно, иди отдыхай». Это решение, которое надо принять самому.

Даже Он нуждался в том, чтоб побыть в тишине и восстановить силы.

Не надо пытаться быть сильнее Его.

Прощение

Прощать друг другу обиды нас учит Христос – и, как обычно, учит Собой. «Научитесь от Меня…»

Подвиг человеческого прощения Он совершает в первую очередь Сам, как Бог и как Человек.

Христос взял на Себя бремя всякого греха, чтобы простить всякий грех. Чтобы никто не сказал, стыдясь и отчаиваясь: я так оскорбил Господа моего, что не стою прощения.

Нет. В какую бы бездну ни пала душа – Он уже исчерпал Собой и эту бездну. В каком бы аду ты ни очнулся, раскаиваясь – Он рядом. Он всегда рядом.

И прощает Он не так, как «прощает» властный и надменный господин, который пинает с брезгливостью стоящего на коленях виноватого раба и цедит сквозь зубы: «С глаз уйди».

И не так, чтобы выторговать за Свое прощение великие дары, жертвы и славословия.

И не так, чтобы попрекнуть: мол, гореть бы тебе в аду без Меня, но ладно уж… живи.

А так, чтобы Своим прощением еще до раскаяния прикрыть человека от справедливого наказания, дать ему шанс опомниться – и ввести в Свою радость раскаявшегося, щедро даря ему и милость, и покой, и любовь.

И слово стало плотью

До какой же степени мы любимы, до какой степени желанны, что ради нас Всесильный становится беспомощным, Беспредельный – слабым, Бессмертный – смертным.

Все отдал, ничего не пожалел, ничего для Себя не оставил, чтобы воспринять нашу рану, нашу боль, нашу слабость и исцелить, наполнив Своей жизнью, Своей силой, всем Собой, без остатка…

Богородица

В нашем предании имя Пречистой связано со множеством прекрасных благочестивых легенд. Это понятно: Она наша жемчужина, наша радость, наша любовь. Но мне почему-то ближе безыскусность евангельских строк о ней.

Образ простой кроткой девочки, чья жизнь не была с самого рождения окружена чудесами и знамениями. Той, что от чистого и безыскусного сердца, не привычного к чудесам, сказала Богу свое «да». Той, что жила не как хрупкая фарфоровая кукла, в вате, окруженная и подстрахованная со всех сторон чем-то дивным, а как все; но была – не как все… Совсем юной Матери, Которая росла и взрослела вместе со своим Сыном.

«Громкие» чудеса вокруг Ее жизни, такой неприметной по Евангелию, красивы и звучны, но… но, может быть, слишком ярки для Нее – такой тихой, светлой и скромной. А зримое попечение ангелов чуть ли не от рождения словно затмевает подвиг Ее доверчивого человеческого «да».

Рождение Пречистой такое же настоящее, живое событие, как и события нашей нынешней жизни. Не миф, не благочестивая, но искусственная легенда, не благоуханный вымысел – то, что действительно произошло. Она в самом деле родилась. Это точно такая же реальность, как и сегодняшний день. Пусть разнесенная с нами по времени, но предельно нужная и близкая нам.

В шестой же месяц послан был Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова; имя же Деве: Мария.

Ангел, войдя к Ней, сказал: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами.

Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было