Но Он смотрит вглубь, туда, где наша проявленная воля сражается с непроявленной. Он видит желание нашего сердца, видит наши глубинные, не всегда нам самим очевидные мотивы. Он не отпустит от Себя того, кто, казалось бы, вольно порывается уйти, если видит, что человек в действительности уходить не хочет.

Его любовь надежно обхватит за плечи и не отпустит от себя. Он Сам удержит там, где мы хотим удержаться, но разжимаем руки. Его любовь защищает нас. Мы не отпадем от Него случайно, и Он не даст отшатнуться от Себя по ложному мотиву.

Любовь не отпустит того, кто не хочет уходить. Даже если он порывается уйти.

Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное

С того времени Иисус начал проповедывать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Матф. 4:17).

Преподобный Исаак Сирин:

«Покаяние есть трепет души перед вратами Рая».

Да простит меня преподобный, я добавлю слово: перед открытыми вратами Рая.

Это не трепет боязни, что тебя не впустят и бросят во тьме, не дрожь тревоги и страха, не судорога отчаяния. Нет, врата открыты.

Покаяние – трепет перед льющимся из них светом, перед приглашением войти в радость незаслуженную и безусловную, превосходящую тебя и всякое твое зло. Перед любовью и добротой, трогающими сердце так глубоко, что нельзя не перемениться.

Перед порогом, который нельзя перешагнуть, оставшись прежним.

Именно там, где врата открыты и нет нужды стучать и упрашивать в страхе за себя, может сорваться с губ искреннее: «Господи, помилуй!» – не вынужденное страхом, но полное искреннего отторжения греха и желания перемены в себе.

Наше покаяние – дитя Его любви и доброты.

Первые апостолы

Апостол Андрей

Апостол Андрей – первый, кто не смог удержаться от благовествования, не смог не поделиться радостью обретения Христа. «Мы нашли Мессию!» Представляю, как, запыхавшись от бега, выпалил он это брату и потянул его за собой: пойдем, пойдем же к Нему! Куда же теперь, если не за Ним? И что ж еще нужно теперь, как не Он?

«Что вам надобно?» – «Равви, где Ты живешь?» (Ин. 1:38).

Ни кучи хитроумных вопросов, ни просьб о доказательстве и чуде. Что надобно? Скажи, где Твой дом, чтоб знать, где искать и куда прийти к Тебе! Наивный, почти детский и такой абсолютно точно бьющий в цель вопрос, отметающий все лишнее.

Апостол Петр

Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня?

Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты – Христос, Сын Бога живаго.

Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах; и Я говорю тебе: ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (Мф. 16:15–18).

Петр – настоящий главарь, вожак по характеру. Он не боится брать на себя ответственность, не боится действовать. Не боится первым сказать и вообще сказать за всех. В нем много внутренней свободы, умения не оглядываться на то, что скажут и подумают другие, а сделать решительный шаг. Это прекрасные, достойные, очень благородные черты характера. Но, как всякое достоинство, при переизбытке они перетекают в недостаток.

Главная его ошибка – переоценка собственных сил. И желание погеройствовать – огромное искушение для апостола Петра с его ярким порывистым характером и внутренним ощущением себя первым среди равных.

На Галилейском море Петр смело выпрыгнет из лодки в бушующие волны, но на полпути до Христа от страха потеряет веру и начнет тонуть. «Маловерный, зачем ты усомнился?» – спросит Иисус, хватая его за шкирку. (Мф. 14:28–31).

Так будет и на рассвете Пятницы: Петр отважно, я б даже сказала – очертя голову, рванет за арестованным Иисусом в самое логово врага, но там вдруг поддастся страху и отречется.

И в лодке, и на Тайной вечере Петр будет брать на себя лишнее, хватаясь за крест, который ему пока не предлагают. Обещая больше, чем может дать. «Если и все соблазнятся о Тебе, я не соблазнюсь». «Если это Ты, вели мне идти к Тебе».

«Ну иди, герой, сам напросился» – так и слышится ответ. Иди и пойми, что геройство должно быть ответом на призыв, а не вызовом Богу. Иди и пойми, что своих сил и своего желания может хватить для того, чтобы ринуться в подвиг, но чтоб довести его до конца, необходима сила Божья, ибо «без Меня не можете творить ничего».

На Галилейском море его побили волны и вытащил Христос. А в следующий раз Христа не окажется рядом, и до Его протянутой руки будет не три шага, а три дня, и захлебнется Петр не в воде, а в собственных слезах.

И поймет.

Ирод

Царь Ирод, услышав об Иисусе [ибо имя Его стало гласно], говорил: это Иоанн Креститель воскрес из мертвых, и потому чудеса делаются им.

…это Иоанн, которого я обезглавил; он воскрес из мертвых (Мк. 6:14, 16).

Эти переживания Ирода обычно объясняют укорами нечистой совести и страхом: убил, мол, праведника, теперь дрожит, что тот вернется.

Но что, если это не укоры совести и не страх, а какая-то неразумная, почти дикая надежда на чудо? Может, правда: я убил его, обезглавил, а он воскрес из мертвых? Вдруг правда? Вдруг преступление, которое я совершил, каким-то невероятным, чудесным образом обнулилось, и тот праведник снова жив?

Сделано то, что отменить нельзя. Убит человек. А ты жалеешь, скучаешь по вашим разговорам, проклинаешь идиотское обещание, проклятых баб и свою хмельную гордость; и весть о Ком-то новом, Кто творит чудеса, неожиданно дарует тебе сумасшедшую надежду: а вдруг?.. Вдруг все-таки можно все изменить, повернуть вспять? Вдруг оно как-то само взялось и исправилось?

И повторяешь это даже не один раз, а дважды. Страшно – или очень-очень хочется верить, аж сам себя убеждаешь?

И не то что жалко Ирода. Не жалко. Но вот это ощущение, когда сделал то, чего уже не исправишь, и остается лишь надеяться на какое-то немыслимое чудо, которое сделает то, чего ты сам сделать не в силах… оно очень задевает.

Грустнее всего, что чудо-то случается: потом к Ироду приведут Самого Христа. Убийца Крестителя получит шанс не просто на вразумление и покаяние – на подвиг, на защиту Того, Кому служил Иоанн и перед Кем рад был умалиться.

Но царь ничего в Нем не рассмотрит, хотя поначалу и обрадуется возможности пообщаться с Ним. Иисус не станет с ним говорить, и разочарованный Ирод не воспользуется возможностью укрыть Его от врагов, а сделает предлогом наладить отношения с Пилатом.

И все. Грош цена всем сожалениям и надеждам: чуда ты, может, и ждал, но не узнал его, хотя смотрел Ему в глаза. Может, потому что чуда ждал, а не каялся? Все