Мы Вам поможем. Не бросим в беде, — Хельга вытерла руки о фартук и повернулась к гостю. — Кушайте, пейте, отоспитесь. Там, глядишь, и память вернётся. И не стесняйтесь, оставайтесь у нас сколько захотите. Мы гостям рады! Ах, я же совсем забыла представиться. Меня Хельгой зовут. Хельга Хейзер. Это моя дочь Мириам, — Хельга кивнула в её сторону. — А тот злобный подросток — Эйнар.

— Приятно познакомиться, — улыбнулся гость. — Жаль, что я не могу представиться.

— Ладно, кушайте добавку, не буду Вас отвлекать! — взмахнула руками Хельга. — Мириам, ты закончила?

— Да, мама, — Мириам поднесла тарелку ко рту и выпила остатки.

— Сходи-ка за водой, а то в ведре совсем чуть-чуть осталось.

От супа гость расслабился, взгляд поплыл.

— Пойдёмте, я Вас спать уложу. Утро вечера, как говорится, мудренее, — Хельга поднялась, забрала подушку с печи и открыла дверь в комнатушку справа.

Если комнаты сына и дочери находились за печью, да так, что делили её теплый бок пополам, то гостевая не примыкала нему, отчего там было постоянно прохладно. Сама комнатка была маленькой, буквально два шага на три. Всё, что в неё вместилось, — это небольшая тумба для умывания, сундук и лавка. На ней лежали несколько теплых одеял, которые принесла Мириам. Хельга положила поверх подушку, что сушилась на печи.

— Ложитесь, отдыхайте.

— Что, прям сюда? — удивился гость так искренне, что Хельга опешила.

— Я понимаю, что Вы привыкли к… — Хельга замялась, совершенно не представляя, на чем может спать Бальт. — Вы не пугайтесь. Это поначалу кажется, что неудобно, а потом привыкните.

— Извините, не хотел Вас обидеть, — прошептал гость.

— Ах, бросьте! — махнула рукой Хельга. — Ложитесь. Я подоткну одеяло, чтобы теплее было.

Хозяйка мягко улыбалась, сложив руки на груди, будто глядела на новорожденного.

— Ну, располагайтесь, отдыхайте. Мы не будем Вам мешать.

* * *

Вернулся сын. Хельга заметила, как он обвёл взглядом избу, словно искал кого-то. Видимо, гостя высматривал. Не увидев его, Эйнар расслабился, взгляд потеплел.

Сын сел на лавку у двери и принялся стаскивать ботинки:

— Я продал дичь в таверну. Заплатили по три Сольт за каждую тушку. Еще Блом вернул один Сольт за коня, — Эйнар достал из кармана штанов кожаный мешочек с монетами и положил на стол.

— Славно, — улыбнулась Хельга, снимая крышку с чугунка. — Иди кушать, а то суп скоро остынет.

— Одну минуту, мама.

Пока сын переодевался, Хельга налила ему суп. Высыпала монеты в небольшой кувшин, который хранила в печурке вместе с разными травами и грибами.

Эйнар ел жадно, почти не жуя ни мясо, ни картошку.

— Не подавись, — бросила Хельга.

Она обкрутила чугунок полотенцем, охнула, подняв, и аккуратно понесла в ледник на улице. Там суп простоит достаточно долго и не испортится. В дверях она столкнулась с дочерью, которая тащила вёдра с водой и песком. Мириам отступила в сторону, пропуская её.

Когда Хельга вернулась в избу, дочь сидела на лавке у печи. У ног стоял таз с грязной посудой, а в поде грелся котелок с водой. На губах Мириам блуждала загадочная улыбка.

Опять она витает в мечтах! Девушка должна быть приземлённой, больше думать о хозяйстве, о доме, о делах, а не о какой-то ерунде! Это барыни могут целый день ходить по аллеям и предаваться мечтаниям, но не крестьянки. Такие не ценятся. Таких замуж не берут!

Дружила она по молодости с одной девочкой, которая любила мечтать, а не делами заниматься. И что с ней стало? Ходила вечно какой-то неопрятной, дом был неубран, весь заросший паутиной, да и сама она покушать себе не могла приготовить, побиралась постоянно. Был у неё муж, да и тот сбежал. Не выдержал, бедняжка. Хельга тяжело вздохнула, она не хотела такой участи для Мириам.

— Ты за водой смотри, а то закипит сейчас! — злобно одёрнула она дочь.

Та заморгала, будто только проснулась, посмотрела на маму.

— Я слежу, слежу.

— Я вижу, как ты следишь!

Мириам опустила взгляд и осуждающе вздохнула.

— Не вздыхай мне тут! — взвилась Хельга. — Я же тебе добра желаю. Твои фантазии ни к чему хорошему не приведут!

— Да, мама, — буркнула дочь и пошла вынимать котелок из печи.

Затем она вылила воду в таз и принялась мыть посуду, оттирая песком жир и остатки пищи.

— Давай сюда чистые тарелки, я буду их вытирать, — Хельга достала из буфета полотенце.

Эйнар отложил ложку, поднял тарелку и громко втянул в себя остатки супа. Затем откинулся на спинку стула, рыгнул и пробормотал:

— Вкусно очень.

Мириам забрала тарелку у брата, вымыла. Эйнар вынес вёдра с грязной водой на улицу и вылил за углом. Хельга протёрла стол.

После ужина все сели перебирать собранные вчера грибы. Каждый брал из корзинки гриб, тщательно осматривал его, делал надрез на ножке и шляпке. Червивые летели в ведро на полу, а хорошие складывали в котелок на столе.

Какое-то время перебирали молча, каждый погрузился в свои мысли.

— Ханна почти на сносях, — нарушила тишину Хельга. Она знала, что все хотят обсудить, но выбрала безопасную тему.

— Вот бы малыш родился крепеньким, — ответила Мириам.

Голос прозвучал безэмоционально. Ей сейчас не до Ханны. Мысли у дочери были совсем про другое… про другого. Хельга догадывалась, о ком (про кого?), но решила развивать вымученный диалог.

— Было бы счастье, а то Боги сейчас редко кому дают здорового ребенка. Многие рождаются с отклонениями, хиленькими и вяленькими, жизнь в них еле теплится.

Эйнар скрипнул зубами, отложил нож, посмотрел на мать долгим взглядом и задумчиво произнёс:

— Объясните мне, почему Вы так отнеслись к найдёнышу? Я думал, что прогоните его взашей, но Вы не просто его дома оставили, а ещё одежду мою отдали и супом накормили.

— Ох, мал ты ещё, сынок. Плохо понимаешь порядок вещей, — вздохнула Хельга и вытерла тыльной стороной ладони лоб.

— Почему же мал? — возмутился Эйнар. — Мне уже шестнадцатый год пошёл!

— Ну, раз ты такой взрослый, тогда слушай, — произнесла Хельга и внимательно посмотрела на сына. Стоит ли рассказывать? Поймет ли он? Глаза Эйнара расширились, голова слегка наклонилась вперед, мол, давай, рассказывай.

Хельга набрала воздух, облизала губы.

— Есть одна древняя легенда. Давным-давно, когда боги были молодыми, они створяли миры. Так им нравилось то занятие, что, сотворив один мир, они приступали ко второму, третьему. А сотворённые миры развивались по своим законам, — Хельга разрезала пополам грибную ножку, осмотрела и положила в котелок. — Как-то глянули боги на первый мир и ахнули: он породил людей, те понастроили дома и города, положили дороги, раскопали карьеры. С Сангара сложно было разглядеть, что в мире творится. Это