Всё это можно было сделать, но давайте взглянем правде в глаза.

Я уверен, что не сделай я свой выбор — в суде бы вывернулись. Вывернулись и послали бы этого итальяшку куда подальше. И если бы я надавил и потребовал для себя условий — тоже бы все выполнили. И обучили бы бесплатно и местом при дворе не обидели бы. Даже взбреди мне в голову устроиться в княжеский род — все равно бы взяли, пригрели, холили и лелеяли.

Вот только я бы уже ничего не решал.

Это я понял ещё тогда, в пятнадцать.

Любой род превратил бы меня в бесплатный и мощный усилитель развития дара у своих детей.

Любые мои запросы от государства и власть имущих рано или поздно пришлось бы оплачивать. Только вот уже не я бы выбирал: как и когда платить за все эти «плюшки».

И дело с моим биологическим отцом я хотел решить именно так, как решил. Понятное дело, что мне еще предстоял дворянский суд, но я не пытался урвать от Моретти земель, статуса или чего-то еще.

Все было гораздо проще и…

Нет, у меня не было на него злости. У меня не было к нему претензий, но я считаю, что отец, избавившийся от ребенка и взявший с моей матери полное отречение от прав на наследование семьи Моретти, должен как-то ответить за своё отсутствие.

Поймите, я не кровожаден. Я бы и словом не обмолвился за алименты, если бы он не додумался сунуться ко мне. Ладно, поговорили, обсудили, но вот суд?

Васильев, когда я ему продемонстрировал знаки рода и передал письма, тогда сказал:

—Они все уже поняли. Поняли и пошли ва-банк. Мы, конечно, прикроем, но я на твоём месте просто так бы это не оставлял. Аристократы потом не поймут.

Вот и взыграло у меня.

Убить? Мне еще межгосударственных разборок не хватало. Покалечить? А смысл? Проклянуть? Так не умею. Да и сложно это очень проклинать родственную кровь. И дело тут не в ингредиентах. Проблема в том, что проклянуть надо так, чтобы тебя это не затронуло. Кровь-то близкая.

Да, трупы нужны. Да, очень чесалось сделать какую-нибудь пакость. Но ни возможности, ни шанса вывернуться от последствий и главное никакого смысла и прибыли от этой затеи.

Итог?

Итог один — если ничего нельзя сделать непосредственно человеку, так пусть хоть его род раскошелится. Как минимум на мое обучение. Максимум — артефактный автомобиль.

Да, хочу такую же штуку, как у отца Бори!

Кстати!

По поводу Бори.

Мы как раз собирались приступить к нашей задумке. Я тогда, помню, знатно на глазастую книгу разозлился.

Я специально в поместье ездил. Искал книги по артефакторике. Книги нашёл, но страницы везде были пустыми. Трактат меня не подпускал к ним, и мне пришлось упрашивать его на разрешение почитать хотя бы основы.

Да, мне приходится разговаривать и клянчить знания у полуразумного артефакта. Да, понимаю, что выглядит очень странно, но делать-то что-то надо.

В итоге он допустил меня до основы основ.

Не знаю, насколько умная эта книжка, но она открыла мне семнадцать глав о основе материаловединия. Автора не было, но текст оказался крайне занимательным.

Суть его, в основном, была в разборе материалов и принципах зачаровывания.

Не каждый материал подходил под определенную силу. Лучше всего материал впитывал силу своей стихии. Это в принципе было ожидаемо, но были нюансы.

Проще всего было с землей. Самым хорошо впитывающим силу был серый гранит. Мрамор чуть похуже, насколько я понял, из-за неоднородности цвета. Не морщитесь. Я пять раз перечитал страницу и не понял, почему мрамор неоднороден. Слишком много незнакомых терминов. Поэтому для себя я тогда решил, что всё дело в цвете. Хотя мрамор, вроде бы, бывает одноцветный… наверное.

С водой уже посложнее. Тут очень сильно влияла температура. И да, этим пользовались маги. По сути, коэффициент впитывания не сильно отличался у разных материалов, но тут вступали в силу свои поправки. Чем тягучее было вещество, тем сильнее оно впитывало силу. При этом существовал «порог Шишкина» — своего рода отсечка, при которой материал резко переставал впитывать силу. По описанию из той книги, этот порог наблюдался, когда материал достигал состояния тягучей карамели. По таблицам лучший коэффициент вычислили у ртути, но её токсичность сводила на нет и так небольшую разницу.

С огнем было совершенно по-другому.

Силу огня лучше всего впитывало то, что может гореть или просто разлагаться пиролизным путём. Да, я помню ещё из прошлой жизни, что такое пиролиз. Но именно в этом свойстве и скрывается дьявол. Если что-то может гореть, то, насыщая силой огня это что-то, оно обязательно рано или поздно полыхнёт. И, к моему великому удивлению, на первых местах таблицы с силой огня, оказался спирт и бензин.

Да, я точно знал, что полыхнуть может и порох, и другие вещества. И так полыхнуть, что мало никому не покажется. Но в таблице был именно спирт и производные нефтяной продукции. Объяснений этого феномена у меня было два. Первый — это связано не с высвобождением энергии, а именно с процессом горения. Второе объяснение — книга просто устарела. Всё-таки вид у нее был, как у древнего трактата.

Но как бы там ни было, но я добрался и до воздуха — как я затем узнал, самой проблемной стихией в артефакторике.

Силу воздуха запихнуть в твердый или жидкий материал простым насыщением было практически невозможно. Вся проблема воздуха в том, что вся таблица у него была заполненная газами. И, как я понял, чем меньше молекула газообразного вещества, тем проще и больше можно было впихнуть в нее силы.

Да.

На первом месте в таблице был водород.

К стихии света трактат меня не допустил, а вот главу по поводу методики работы со всем этим ужасом он любезно мне предоставил.

Она называлась «Практика изготовления лабораторной посуды».

Да, поначалу я жутко взбесился, но как показала в дальнейшем жизнь, трактат точно понял, что я от него хочу, и выделил то, что было нужно, но ни грамма больше.

В общем, я переписал в обычную тетрадь основы и техники по запечатыванию силы и выдвинулся обратно домой, к маме и Петру.

Мама, кстати, пребывала в тихой панике, а Петя просто в ступоре. Почему? Ну, мама мягко говоря не оценила моего душевного порыва и не знала, как подступиться к задаче. Я предложил ей составить нормальную бухгалтерию рода и вести ее, учитывая доходы и расходы. Вроде бы, ничего сложного, но у нас за поместье отвечал Люциан. За финансы и ценные бумаги отвечала какая-то компания, которая размещала бумаги и высылала справки о состоянии счета. За ведение пары предприятий в городе вообще никто физически не отвечал. Предприятия вели директора, а прибыль собиралась на счетах фирм. Раз в год, чистую прибыль, после выплаты премий, переводили на счет консалтинговой компании, которая снова пускала деньги в оборот.