по Соглашению можно было перейти только на специальность с одинаковым названием. Как заметил мой однокурсник по техникуму, который каждый год занимал 1-е место по информатике, создалось впечатление, что эта программа была принята только для того, чтобы «протолкнуть» вполне определенного человека.

Я не хотел этого писать, так как данный факт имеет весьма двоякое толкование, но это действительно было, и я вынужден это указать, так как тем самым у читателя будет более цельное впечатление о том, как меня видели «со стороны» люди, знавшие меня несколько лет.

Один мой однокурсник по институту, находясь слегка в подвыпившем состоянии, признался, что на курсе я был чем-то вроде «ангела». И я прекрасно понимаю почему.

Несмотря на то, что я жил в общежитии, я никогда не посещал совместных «времяпровождений», связанных с игрой в карты до утра, пьянством и общением с женщинами. Я был абсолютно глух к любым «заманчивым приложениям».

Но это вовсе не означает, что у меня были настолько чистые и светлые эмоции. Конечно, если я и был «ангелом», то не таким уже и светлым.

У меня всегда была «стена», которая отделяла меня от других людей, и я не стремился соединить свои эмоции с чужими переживаниями.

А теперь о событии, которое изменило мою жизнь.

Общежитие института, где я проживал, находилось в 400 метрах от кинотеатра «Октябрь», который был одним из лучших в Минске, и, конечно же, в нем проходили премьеры кинофильмов. От общежития техникума тоже можно было дойти пешком до кинотеатра, но расстояние было уже около 1 километра, и я обычно проезжал мимо него на транспорте. Когда же я поступил в Институт, то я постоянно гулял рядом с кинотеатром.

В начале 2-го курса, где-то в октябре или ноябре 1991 года, я попал на премьеру фильма «Мона Лиза» белорусского режиссера Николая Студнева. На премьере присутствовала также его жена и исполнительница песен в фильме Лилия Студнева.

Любопытно, что год выпуска фильма содержит число 19 и число 91, которое можно прочитать как число 19 «наоборот». Также отмечу, что я точно не помню год, в котором я попал на премьеру фильма. Я помню само событие и то, что это была середина осени. То, что это был 1991 год, я узнал из Интернета как год премьеры фильма. Важно отметить, что я прилагаю усилия, чтобы отделить свои субъективные переживания от реальных фактов, и если я точно не помню год, когда произошло событие, я обязательно должен об этом сообщить.

В Интернете я не нашел ни одной ссылки на сам фильм, вот лишь его краткое содержание (Источник: https://ru-kino-85-99.livejournal.com/12097.html). Автор страницы пишет:

«Нашел на работе несколько номеров ежемесячного журнала „Новые фильмы“ перестроечной поры. Он издавался Государственным комитетом СССР по кинематографии и всесоюзным объединением „Союзинформкино“. Целиком состоит из аннотаций к игровым и документальным фильмам текущего репертуара. Вот, например, в октябрьском номере за 1991 год по соседству с информацией об „Армавире“ Миндадзе и „Цареубийце“ Шахназарова рассказывается о некоей картине „Мона Лиза“ („Беларусьфильм“, видеостудия „АРТЕЛЬ Ф“, 1991 год) – подозреваю, что кроме автора рецензии видели ее буквально единицы.

В последнее время появилось много самодеятельных фильмов, сделанных группой друзей-единомышленников. Вот и в этом случае дело, видимо, обстояло так: собрались друзья-приятели, и один из них придумал сценарный ход – вызвать души покойных страдальцев-поэтов, собрав их всех на пиру (чем не „Поэма без героя“?). Идея понравилась, и развивать ее вместе с НИКОЛАЕМ СТУДНЕВЫМ (молодым сценаристом и режиссером) стали актеры АНДРЕЙ АНКУДИНОВ, исполнивший в фильме роли висельника и Пушкина, ЕВГЕНИЙ ТИЛИЧЕЕВ, сыгравший сразу несколько ролей, ЛЕОНИД ТИХОМИРОВ, изображавший на экране то оператора, то конвоира, ИРИНА КАЛЕДА, до изумления похожая на Мону Лизу и изображающая и ее, и жену режиссера. Итак, в этом фильме-капустнике рассказывается замысловатая история про то, как некие провинциальные (пардон, может, они только так выглядят) киношники пытаются снять этакое заковыристое кино про зигзаги нашей многострадальной культуры, где китч соединяется с камерным балетом и вокалом. Сначала участники действа вызывают души мучеников от поэзии (фильм посвящен Марине Цветаевой – в августе этого года исполняется 50 лет со дня ее смерти, а в сентябре следующего – 100 лет со дня рождения). Под возвышенную музыку Баха, Гайдна, Фишера, Вивальди, Оффенбаха, Дебюсси, Сен-Санса, Россини, Куммера, Роча, Корелли, Шопена, Николая из Кракова XVI века возникает видение горящей в храме свечи; потом появляются лики. Начинается „перепутаница“, как говаривала Алиса: лики и сошедшие на землю персонажи имеют одни и те же лица. Лики, периодически появляясь и улыбаясь то грустно, то лукаво, то поощрительно, взирают на то, что творят их двойники. А те творят что хотят, благо фантазия у них богатая. Не успеет отзвучать баллада в проникновенном исполнении Мадонны, не успеют замереть, завершив танцевальные па, красивые Кармен и Дон Жуан, как на лужайке под виселицей с веселеньким лозунгом уже вовсю лупят попа рабочий и крестьянин. А потом, вздернув попа, рабочий и крестьянин с красными бантами на груди неожиданно сунут голову в петлю, и висят рядком уже все трое. А в это время Ахматова, Пастернак, Блок, Волошин, Цветаева и прочие, сцепив за спиной руки, гуляют по периметру отмеченной веревками зоны, а директор картины конвоирует их, глумится над зэками, используя при этом их же стихи, обращая их пафос против самих авторов (Блоку, например, он скажет: „Ты право, пьяное чудовище!“), и рассуждает о жалкой участи российской интеллигенции. Хохма накручивается на хохму: кого-то „расстреливают“ из водяного пистолета, заставив предварительно вырыть себе могилку; ерничает в гриме Горького режиссер; святой изображает Кагановича; один из висельников обрастает бакенбардами Пушкина и то поет Гумилева и французские романсы, то соображает на троих. Блок в раздражении объявляет, что ему не до съемок этого дурацкого фильма, Ахматова сплетничает с Моной Лизой по поводу Мадонны и режиссера, а тот наконец заявляет, что в отечественной культуре ни черта не разберешь, и решает вернуться в античность и Возрождение. На сцене появляются нимфы и вакхи, а съемочная группа берет на вооружение новый лозунг – „Даешь красивую эротику!“ и устраивает „живые картинки“… Кооперативная виселица для молодоженов, рассуждения о трагическом положении белорусского народа, ламбада на слова „Саратовских страданий“… Короче, авторы объявляют всеобщий конец света и конец конца света. Может быть, весь этот, грубо говоря, бардак и предусмотрен законами избранного автора жанра мениппеи, но у кино свои законы, и об этом не худо бы не забывать. Н. Милосердова».

Я вспоминаю сюжет фильма несколько иным, но