– Откуда я могла знать, как ты поступишь? Я ведь тебя, в сущности, не знала. – Мать немного помолчала. – Поверь, Бэзил, я действительно пыталась написать тебе, но не смогла найти нужных слов. И чем дольше я откладывала, тем труднее становилось…

Люси кивнула и пробормотала:

– Да-да, такое случается также и в тех случаях, когда не помнишь имени какого-нибудь человека. Чем дольше не спрашиваешь, как его зовут, тем сложнее потом спросить. И тогда бывает ужасно неловко…

– Совершенно верно, – отозвалась мать. – Конечно, у меня было не совсем так, но в общем-то ты поняла, в чем заключалось мое затруднение. – Она перевела взгляд на мужчин. – А вы?.. Вы поняли?

– Не совсем, – пробормотал Джек. – Ведь сообщить сыну об отце – это куда важнее, чем вспомнить чье-то имя.

– Но ты должен меня простить. – В голосе матери прозвучали нотки надежды. – Ведь прошлое не вернешь, верно?

– Да, действительно, совсем ни к чему таить обиду. – Отец внимательно посмотрел на мать. – Мы же не можем вернуться на тридцать лет назад и исправить то, что натворили, не так ли?

– А ты, оказывается, более великодушен, чем я ожидала, – проговорила мать.

Джек нахмурился и проворчал:

– А вот я не уверен, что готов тебя простить. Однако мой… отец прав. Что сделано, то сделано. Прошлое изменить нельзя.

– Вот и хорошо. – Мать с облегчением вздохнула. – Значит, и говорить больше не о чем. Так мы пойдем обедать?

– Не думаю, что мы уже закончили, Элизабет, – медленно проговорил полковник. – Нам еще многое нужно обсудить.

– Не представляю, о чем ты. – Мать поставила бокал на стол и шагнула к двери. – Нас ждут гости, так что…

– Полагаю, нам следует обсудить наше будущее, а также то, что происходит сейчас. И знаешь… Кое в чем ты была права.

Мать приподняла брови.

– Неужели?

Отец улыбнулся и проговорил:

– А вот теперь я все-таки намерен забрать у тебя сына.

Мать шумно выдохнула и заявила:

– Только через мой труп!

– Подходит, – тут же ответил полковник. – Потому что все эти годы ты держала его рядом с собой, перешагивая через мой труп.

– Удивительно, как они умудрились прожить в браке целую неделю, – прошептала Люси, повернувшись к жениху.

– Мне хотелось бы обратить ваше внимание на то, что я – не ребенок, из-за которого можно ссориться. – Джек гневно посмотрел на родителей. – И, конечно же, я не имущество, которое можно разделить между вами.

– Конечно, нет, дорогой, – отозвалась мать. – Ты вполне взрослый и весьма неглупый человек, обладающий немалой властью. Ты ежедневно принимаешь важные решения и, разумеется, всегда способен принять решение, касающееся собственной жизни. А то, что твой отец кидается подобными угрозами… Полагаю, это в высшей степени нелепо.

– Мои слова – вовсе не угроза, – проговорил полковник. – Хотя, возможно, я выразил свое намерение не совсем точно.

Мать хмыкнула.

– Надо думать.

– Мои извинения, Элизабет. Так вот, как я уже сказал, это не угроза, а всего лишь констатация факта. – Полковник повернулся к сыну. – Прости, если я выразился не так изящно, как следовало бы, но ты должен понять: до прошлой недели я представления не имел о твоем существовании. У большинства мужчин есть несколько месяцев, чтобы свыкнуться с мыслью о ребенке, а у меня была всего неделя, большую часть которой я провел на борту корабля. Хотя, разумеется, там у меня было время кое о чем подумать… – Он немного помолчал, потом добавил: – Видишь ли, много лет назад я смирился с мыслью о том, что детей у меня никогда не будет, и вот сейчас…

– Что ж, я тоже не ожидал, что у меня вдруг появится отец. – Джек улыбнулся.

– Как мило… – пробормотала Люси. – У вас так много общего…

– Да уж, просто восхитительно, – процедила мать сквозь зубы.

– Ответь мне, Джексон… – Полковник внимательно посмотрел на своего отпрыска. – Твоя мать рассказывала что-нибудь обо мне – хоть что-то?

– Нет. – Джек снова взглянул на мать. – Сколько себя помню, любое упоминание о тебе ужасно ее расстраивало. Еще совсем мальчишкой я понял: ты являешься той частью ее жизни, о которой она не желает вспоминать. Но я всегда думал, что это – из-за горя утраты…

– Из-за любви столь трагической, что она не могла вынести воспоминаний о ней, – заметила Люси. – Такое только в романах и встречаешь. До чего романтично…

– Нам следует проверить, что ты читаешь, дорогая, – строго проговорила мать.

– Я вырос в полной уверенности, что мой отец погиб, сражаясь с индейцами на западных территориях, где-нибудь в Небраске или же…

– Я тебе такого никогда не говорила, – перебила мать.

– Нет, это все дед. – Джек немного помолчал. – Однако ты никогда не считала нужным сказать правду. Да и дед говорил лишь намеками.

– Как жаль… – пробормотала Люси.

– Выходит, нам придется начинать с нуля? – спросил отец.

– Боюсь, что так. – Джек тяжко вздохнул. – Но я чувствую, что обязан принести свои извинения. Мне следовало расспрашивать о тебе более настойчиво. Увы, мне казалось, что я должен избегать вопросов об отце. А ведь следовало приложить больше усилий, чтобы хоть что-нибудь узнать о тебе…

– Не огорчайся, мой мальчик. – Отец нахмурился. – Мне не нужны никакие извинения. Во всяком случае – от тебя. Потому что ты проявил себя сыном заботливым и внимательным, раз не затрагивал тему, которая расстраивала твою мать. Так что тебя-то винить не за что, а вот некоторых других… – Он многозначительно посмотрел на жену.

– О, да ради всего святого! – воскликнула мать. – Что ж, хорошо. Я беру всю вину на себя. Я делала то, что считала правильным и…

– Для кого? – хором спросили отец с сыном.

– О, так вы заодно? – Мать нахмурилась. – Что ж, пожалуй, этого следовало ожидать. Родная кровь, наследственность – и прочее… Но я ни одного из вас не боюсь.

– А, наверное, стоило бы, – заметила Люси. – Все-таки вы тридцать лет не позволяли отцу и сыну встретиться. Можно даже сказать, что вы у них кое-что украли. По сути – часть жизни. И мне кажется, что вы должны за это ответить – так было бы справедливо.

– О, как все мы хотим справедливости! – поморщившись, воскликнула мать.

«Какой странный вечер…» – внезапно подумал Джек.

И действительно, сейчас мать гневно сверкала глазами, глядя на молодую женщину, которую, по сути, считала дочерью. Такого он, Джек, никак не ожидал в свой тридцатый день рождения, по поводу которого и должен был состояться обед. Ожидал, что все пройдет как обычно, то есть вполне заурядно, а теперь… Теперь даже думать не хотелось о том, что может произойти дальше.