Лариса Петровна тяжело вздохнула. Быстро перекрестилась и что-то зашептала под нос. Стрежин дал ей время собраться с мыслями. Наконец, она продолжила:

— Неля устроила истерику. Она не хотела ребенка. Называла его выродком. Собиралась идти на аборт. Но я уговорила оставить малыша. Его отец был дьяволом, но сам ребенок ни в чем не виноват.

— Где он теперь?

— После родов Неля написала отказ. Мальчика отдали в детдом в Тихвине. Больше о его судьбе я ничего не знаю. — Губы женщины дрогнули, в глазах заблестели слезы. — Неля так и не смогла себе простить, что подарила жизнь отродью дьявола.

* * *

Нелли почти удалось разрезать ножом толстую веревку, связывавшую запястья за спиной, когда люк наверху распахнулся. В подвал упала лестница, по которой спустился мужчина. От света, лившегося из отверстия в потолке, Нелли на мгновение ослепла. Она часто моргала, пытаясь рассмотреть похитителя. Он подошел к ней ближе и, схватив рукой за подбородок, приподнял ее голову. Губ коснулось горлышко пластиковой бутылки, и в глотку тугой струей полился поток зловонной горькой жижи.

Нелли фыркала и отплевывалась, отворачивала голову, но похититель крепко держал ее за подбородок.

— Пей, сука, — приказал он, вливая зелье в горло.

Захлебываясь, Нелли проглатывала мерзкое пойло. Она знала, что будет дальше: пройдет несколько минут, и вязкий дурман опутает ее разум, превратив в безвольную куклу из мяса, костей и кожи.

Похититель отбросил бутылку и отошел в сторону, давая возможность рассмотреть себя в желтом свете, падавшем с потолка. Нелли обомлела: она ожидала увидеть перед собой Мага — постаревшего, но по-прежнему узнаваемого. Она хорошо помнила его коренастую фигуру, лысоватый череп и грубую физиономию.

Но перед ней стоял молодой человек лет двадцати. Он немного напоминал Мага: лицо, словно выструганное из дерева, казалось чуть мягче, и ростом он был повыше. Неизменными остались глаза: злые, острые, угольные.

— Узнала? — ощерился парень.

Чудовищная догадка поразила Нелли, будто в голове оглушительно взорвалась бомба: перед ней стоял ее сын. Сын Мага.

— Я много лет ждал этого момента, — с ухмылкой произнес выродок, жадно рассматривая мать. — Хотел увидеть твое милое личико, когда ты поймешь, кого родила.

Он подошел ближе и присел, пристально глядя в глаза. Нелли содрогнулась, когда ее взгляд провалился в их черную бездонную пустоту.

— Ты все так же красива, — прошептал сын. — Мне потребовалось время, чтобы найти тебя в Питере. Я выслеживал тебя. Наблюдал за тобой. И вот мы встретились снова.

Он провел пальцем по ее щеке, и Нелли тихо заскулила. Ее била дрожь, внутренности сжимались в спазмах, ладони тряслись, вот-вот готовые выронить нож. Нелли сжала зубы — так, что скрипнуло в ушах, и глубоко вздохнула. Нужно взять себя в руки. Она больше не та напуганная школьница, жизнь которой искалечил Маг.

Она смелая. Стойкая. И у нее есть план.

— Прости меня, — промямлила Нелли, заливаясь слезами. Она никогда не умела играть, но сейчас старалась изо всех сил, чтобы разжалобить ненавистного выродка. — Прости, что оставила тебя. Я каждый день вспоминала о тебе. Проклинала себя за то, что бросила тебя.

На мгновение ей показалось, что глаза сына посветлели, и за ними проскользнуло удивление вперемешку с растерянностью, но уже в следующий миг взор его потемнел. Выродок презрительно фыркнул и резко выпрямился.

— Не ври, сука! — процедил он. — Ты наверняка молила Бога о том, чтобы твой сын сдох. Но сдохнешь сегодня ты! Я вернулся, чтобы завершить обряд!

Он пнул ее ногой под дых, и Нелли, вскрикнув от боли, повалилась на землю. Выродок развернулся и выбрался из подвала. Лестница поднялась, крышка люка опустилась, и тьма поглотила пространство.

Нелли застонала. Зелье впитывалось в желудке, проникало в кровь, замедляя ход мыслей и обессиливая мышцы. Нужно торопиться. Она шумно выдохнула: спектакль удался. Нелли ходила по краю, но выродок — она не могла назвать его сыном — поверил ее истерике и не заметил нож, спрятанный за спиной. Нелли перехватила его поудобнее и, не обращая внимание на лезвие, задевавшее кожу, разрезала веревки.

Руки были свободны. Не теряя минуты, Нелли засунула в рот два пальца и вырвала зловонную жижу.

* * *

Рабочий день подходил к концу, когда Стрежин заявился в кабинет директора Тихвинского детдома. Грузная женщина в старомодном костюме внимательно его выслушала и, устало потерев переносицу, ответила:

— Да, я его помню. У мальчика даже не было имени, когда он к нам поступил. Мы назвали его Андреем.

— В детдоме много воспитанников. Почему Андрей вам запомнился? — удивился Стрежин.

— Потому что он был очень сложным, — ответила директриса и, помолчав, добавила: — Из тех ребят, которых принято называть трудными.

— В чем это проявлялось?

Женщина помрачнела: похоже, воспоминания были не из приятных.

— Андрей был тихим мальчиком, но постепенно в его поведении появились опасные наклонности. Иногда он становился будто сам не свой: психовал, грубил, кидался на воспитателей. В такие моменты мне даже казалось, что у него глаза темнели, и лицо становилось злее. — Директриса сложила в замок руки, и Стрежин заметил, как они задрожали. — Когда ему было семь лет, сторож нашел его ночью в подвале. Оттуда доносились жуткие вопли. Андрей, перемазанный кровью, держал мертвую кошку: он зарезал ее ножом, украденным из столовой. К сожалению, подобные эпизоды агрессии повторялись несколько раз. Он устраивал поджоги, провоцировал драки с другими детьми. Несколько раз девочки находили Андрея в своей спальне: он прятался за шкафом и ночью наблюдал за ними. Его поведение окончательно испортилось, и от тихого мальчика, каким мы его знали, не осталось и следа.

— Вы консультировали его у психолога?

— Конечно. — Женщина тяжело вздохнула. — Но она не смогла помочь. Психолог рассказала мне, как в редкие моменты спокойного поведения Андрей жаловался, что его поступками управляет кто-то другой. Но затем он снова становился озлобленным и отказывался от помощи.

— Андрей расспрашивал о родителях? О матери?

— Ни разу. — Директриса покачала головой.

— В его поведении было еще что-нибудь странное?

Женщина на мгновение задумалась, а затем ответила:

— Когда Андрей стал постарше, он вдруг заинтересовался магией. Ну, знаете, все эти колдовские обряды, ритуалы. — Директриса смущенно улыбнулась. — У себя под кроватью он держал коробку, в которую складывал какие-то амулеты, свечи, закопченные зеркала. Понятия не имею, где он их брал. Другие ребята рассказывали, что амулеты он выстругивал из дерева.

— Вы разрешали ему хранить эти вещи?

— Конечно же нет! — возмутилась женщина. — Мы несколько раз выкидывали коробки, наказывали Андрея. Но он снова откуда-то притаскивал колдовское барахло. — Она побарабанила ногтями по столу и тихо добавила: — Андрей