вместительном кресле у столика. Вид у него был собранный и спокойный. Он с интересом рассматривал, висевший на стене, портрет родителей графа Алвиса Вебранда.

Поверенный проследовал за ним и устроился в кресле напротив. Чете Лейв ничего не осталось, как присесть на диван. Аделина устроилась рядом с матерью, то и дело поправляя то складки платья, то локоны, то беспрестанно пытаясь поймать своё отражение в поверхности полированного шкафа с напольными часами. Клаус и Гуди остались стоять в стороне и, по возможности, не отсвечивать.

Молчание затягивалось. Бригитта, поёрзав на месте, пихнула мужа в бок, напомнив, что пора бы ему проявить себя в качестве радушного хозяина. Мортен Лейв, смахнув платком с лысины пот, откашлялся и произнёс неуверенным тоном человека, абсолютно не понимающего, а что, собственно происходит?

— Рады приветствовать Вас, Ваша Светлость, в нашем замке. Мы наслышаны о Вас, как о рачительном ректоре и об академии Вашей тоже наслышаны, — на этом Мортен Лейв споткнулся и умолк.

Холдор Тарбен оторвался от созерцания картины и перевел взгляд на сидящих напротив него людей. Резкий контраст атмосферы самого замка с выражениями лиц его визави просто нещадно бил герцога по глазам с первой минуты его пребывания здесь. Он еще раз взглянул на портрет, чтобы окончательно убедиться, что девушка, сидящая напротив, не имеет никакого отношения к древнему драконьему роду Вебранд.

— Эта мазня осталась висеть от прежних хозяев, — заискивающим голосом заявила пышнотелая дама в костюме молочного поросёнка, указывая на картину. — Не можем её снять, везде магические печати, — в голосе её сквозило искреннее огорчение этим фактом.

— Что вы говорите? — неопределенно отреагировал герцог. — Какое счастье!

Бригитта уставилась на гостя круглыми непонимающими глазами и, решив, что герцог, хоть и богатый, но, по меньшей мере, довольно странный, замолчала. Однако, поразмыслив, пришла к выводу, что такому богатому человеку вполне позволительно быть странным и быстро сменила тему:

— Ваша Светлость, не желаете с нами отобедать?

— Благодарю, нет, — категорично отказался Тарбен.

— Может быть, чаю с дороги? — продолжила мягким, заискивающим тоном женщина.

— Да, чаю, пожалуй, выпью. Благодарю, — кивнул герцог.

Женщина сделала знак дворецкому, тот удалился.

— Ваша Светлость, мы слышали, что Вы лично проверяете будущих адептов на наличие магических способностей, — осторожно начала свой обходной манёвр Бригитта, но герцог слушал внимательно и никак не реагировал на её речь. — Раз уж Вы уже здесь, посмотрите нашу дочь Аделину, — пошла в наступление тисса Лейв, делая дочери жест подняться. Девушка послушно поднялась с дивана. — Она такая способная девочка, — ободрённая молчанием герцога, продолжила Бригитта уже более напористо. — Рисует, поет, танцует, а уж как её хвалят учителя по истории и иностранным языкам! Бриллиант чистой воды, а не девушка!

— Вы смело можете не волноваться, тисса Лейв, — герцог Тарбен едва дождался пробела в хвалебном потоке, чтобы вставить слово. — У вашей дочери нет магического дара. Впрочем, у остальных детей тоже. Как и у вас самой. Тисс Лейв, я хотел бы видеть наследницу замка тиссу Асту Вебранд. Вы её опекун? — герцог Тарбен неожиданно остро взглянул на почти успевшего расслабиться рыхлого толстяка. — Почему её нет в этой комнате? Где она? — более четким и жестким тоном поинтересовался гость.

На лице Мортена Лейва отразилась сразу гамма чувств. Это была смесь растерянности, досады и удивления: а кто такая эта Аста Вебранд? Такого поворота он или явно не ожидал, или очень хорошо изображал непонимание. Лицо его от натуги пошло красными пятнами. Видимо, затрудняясь ответить хотя бы на один вопрос и ища поддержки, он обернулся к жене. Чета Лейв переглянулась между собой. Мужчина выглядел еще более растерянно, женщина возмущенно, почти агрессивно.

— Ваша Светлось, — снова заискивающим тоном, так не вяжущимся с её злым раздосадованным взглядом, начала тисса Лейв, — Вам ведь, по сути, разницы нет, какую девушку принимать в академию, правда? Так и примите нашу дочь, а магия — дело наживное, вдруг еще проснется? Научите её там, как пробуждать эту магию.

Холдор начинал терять терпение. У него не было ни малейшего желания объяснять этим людям, что такое магия, каковы причины её появления и отсутствия, способы применения.

— Где Аста Вебранд? — повысив голос, раздельно отчеканил герцог. — Пригласите её сюда. Немедленно.

Чета Лейв снова переглянулась.

— Аста, она того, Ваша Светлость, — женщина, поиграв бровями, многозначительно покрутила пальцами у виска, — тронутая умом. Не в себе малость, одним словом, — в голосе и взгляде её сквозило ехидство и превосходство над недоумком-герцогом, который, отказавшись принять в академию её ненаглядную дочурку, спрашивает о полоумной сироте-прислуге. Тоже, видимо, не большого ума, хоть и богатый! Был бы поумнее, принял бы её Аделину в свою Академию с руками и ногами.

Дверь отворилась, и в комнату вошла юная девушка с подносом в руках. Ни длинный серый передник, повязанный поверх старенького выцветшего платья, ни растрепавшиеся, вьющиеся белокурые волосы, заплетенные в скромную косу, не смогли уменьшить её поразительного сходства с, висевшим на стене, портретом её бабушки.

Герцог Тарбен озадаченно уставился на юную особу, сканируя её очень слабые, едва струящиеся чистыми ручьями, магические потоки. Но ни о каком слабоумии здесь и речи быть не может!

Девушка налила в чашку чай и протянула Тарбену. Холдор перехватил её, чем-то крайне встревоженный, взгляд, и чашка выскользнула из рук бедняжки, тренькнув об пол, брызнула осколками. Девушка кинулась сметать осколки, висевшим у неё на локте, полотенцем.

— Пустяки, — стряхнув с сапог острые кусочки фарфора, пробормотал Холдор и поранился. Довольно большой острый кусок вонзился ему прямо в подушечку пальца. — Не переживайте так!

* * *

Схватив полотенце, я принялась сгребать в кучу осколки и вытирать лужу.

— Простите, Ваша Светлость! — только и сумела вымолвить, когда герцог, стряхивая с сапога осколки, поранил палец. Порез оказался довольно глубоким.

Не долго думая, я выхватила из кармана чистый платок и обернула им пораненный палец герцога. Не смогла воспротивиться искреннему желанию помочь, и магия тонкой живительной струйкой потекла из моей руки, излечивая рану. Только бы рука не засветилась! Хорошо, что сейчас поток такой слабый, для заживления раны его будет достаточно, но слишком мало для того, чтобы магию заметили.

Я прижимала платок к пальцу герцога не более нескольких секунд, но он почувствовал мою магию, потому что посмотрел на меня еще более пристально и озадаченно. Я не видела результата своего лечения, но была уверена, что ранка затянулась.

Собрав в полотенце осколки, я поднялась и выбежала из гостиной. Прибежав на кухню, вспомнила, что герцог остался без чая, сполоснула руки, схватила чистую чашку и побежала обратно в гостиную.

Вторая попытка оказалась более удачной. Я