Кай не хотел пугать её сильнее, но не смог приказать себе остановиться…

В этот момент от него, кажется, уже ничего не зависело, даже он сам, потому как в следующий одновременно случилось несколько событий, и развивались они с такой быстротой, что никто не сумел бы охватить всю картину целиком.

В траве, в полутора метрах от девушки что-то блеснуло, омерзительно живое и целеустремлённое.

На секунду Кай остолбенел, пытаясь оценить обстановку.

Рюкзачок. Смятая обёртка от мороженого. Змея.

В центре города? Серьёзно?..

У ног. Змея. Молоко.

У ног.

И ОНА ЭТОГО НЕ ЗНАЕТ.

Кай в два шага преодолел разрыв, схватил девушку за руку и что было силы потянул на себя, в сторону от леденящего душу скольжения. Девушка охнула, проследив за его взглядом, и, помогая себе рукой, вскочила. Последовал вскрик как от боли — в смеси грязи, травы и крови из её ладони торчал кусок битого стекла. На миг она растерялась, кажется, не осознавая, что пугает её больше — поступок Кая, змея или вид крови на руке. Она попыталась уклониться, одновременно выдёргивая из ладони осколок, но в следующий момент, обнаружив живую крапчатую ленту уже под ногами, завизжала, подпрыгивая.

Змея тоже испугалась, дёрнулась. Бурая спина блеснула зигзагообразным узором. Змея занесла свою треугольную голову в броске и поползла к ним…

Дед, наконец, тоже пришёл в себя и, подскочив, размахнулся своей тростью, но лишь взрыл землю, чертыхнулся и снова ударил. На миг змея скрылась в траве.

— Мистика тебя задери, да где ж ты?! — зло выкрикнул он, вглядываясь в полумрак под ногами, и снова замахнулся, ударяя вслепую.

Змея не спускала с Кая своих холодных глаз, огибая их по мягкой газонной траве, с шипением совершая бросок за броском, не то нападая, не то отпугивая.

В спину ударил внезапный порыв ветра, Кай почувствовал, что его сносит с ног.

В паре десятков шагов от них из сумерек появилась фигура Музы Павловны, концы золотистого палантина метались под порывом ветра, не давая сделать шаг. С годами ей было всё труднее двигаться быстро, протез совсем плохо слушался.

Последним участником, на глазах у всех, с неба в траву сверкающим разрядом упала острая трезубая молния. И всё превратилось в совершенное безумие.

Мистика

Нет, это была не молния, но серебристая птица, распластавшая крылья за спиной, пикирующая головой вниз, у самой земли выпустившая когтистые лапы и схватившая змею. Птица выглядела столь же величественно, как те, что на гербах, под которыми присягают на верность.

Широкие крылья били в воздухе, резкий клёкот птицы и шипение змеи смешались в какой-то агонической схватке. Змея извивалась, оплетая крепким телом лапы птицы, пытаясь впиться своим зубом в пышное оперение, но не причиняя ей вреда. Птица била клювом, стискивая плоть змеи когтями, но не могла набрать высоту. Хвост змеи обвил шею птицы, они уже не могли расцепиться, у глаз Кая метался неистовый комок из перьев и змеиного жгута.

Он на секунду зажмурился и вскинул руку, отшатываясь от кружащих в воздухе соперниц — крылья хлестали Кая по лицу. Он просто не мог отступить — у девушки подкосились колени, она безмолвно оседала на землю. Что бы не привело сюда эту птицу, она не могла одержать верх над змеёй, а та не могла отбиться от неё.

В какой-то момент всё произошло без его участия — он не помнил, как перебинтованной рукой сжал окровавленную ладонь девушки, другой рукой обхватил её за плечи и, оторвав от земли, будто ребёнка переставил с газона на дорогу.

Волосы девушки застилали ему глаза. Ничего не видя вокруг, он почти волочил её, оттаскивая подальше от схватки, надеясь, что она сможет встать на ноги, и они убегут. Однако, это оказалось только началом ужаса. В следующий миг Кай обнаружил что теперь под их ногами расползается и крошится асфальт, что воздух по какой-то причине скручивается в непонятные вихри вокруг их лиц и рук. Их обдало жаром. Одновременно, разум отметил, что слух будто проваливается в бесшумные ямы. Вперемешку с прорывающимся откуда-то рёвом.

Паника заглушала ужас. Он попытался одновременно следить за дракой и за расползающимися трещинами под ногами, но споткнулся о вывернутый камень. Потеряв равновесие, он начал опрокидываться на спину. Тонкие пальцы, вцепившиеся в его курточку, разжались. Птичий клёкот взвился к какой-то запредельной акустической частоте, раздался девичий визг, затем не пойми откуда прорвался глухой дрязг, и в следующий момент нечто багрово-чёрное, неописуемо страшное подобие несущейся на него крылатой горы в светящемся ореоле, смело Кая с ног.

И Кая не стало.

Хтоник

Он не видел часов, но вдруг понял, что стрелки остановились. Тело его зависло в воздухе.

Волна страха прокатилась от мозга к позвоночнику. Он видел себя сверху… Он много раз читал о подобном, но всегда относил авторов к разряду сказителей девяносто девятого уровня наглости. Чёрная масса, которая представилась ему на доли секунды крылатым валуном, разрасталась вокруг него непроницаемым туманом. Сам воздух сковал его, свиваясь в ощутимые кожей шипастые кольца, сверкая, раскаляя воздух багровыми языками. Он пошевелил плечом — шипы впились в тело и внутри всё начало гореть.

Последнее, что он видел — ярко-красные глаза чудовища и дымную его глотку. Встретившись с глазами Кая, они заполнили собой весь его разум.

* * *

Лицо деда Егора выражало страшное страдание. Дед не мог говорить, он не мог чётко вспомнить свой кошмар, он не мог вспомнить, почему он считал это всё таким реальным, почему он всю жизнь этого боялся… Его руки и ноги были холодны как лёд, мир вокруг потемнел, страх затопил его целиком.

Дед видел, что Кай провалился в горящий разлом, он услышал его крик, хриплый, пронзительный, режущий уши, словно ножом. В его руках была трость, но он не мог пробиться сквозь вихрь из огня и дыма, только в ужасе смотрел на тело Кая, дымящееся в невидимых оковах.

Он задрожал, увидев Кая умирающим, свою жену умирающей, умирали его дочери, умирали родители, всех своих друзей он видел умирающими, все умирали, и в самом конце он тоже умирал, один, абсолютно один. Это был его тайный кошмар, о котором он никому никогда не говорил. Он знал, что умереть в одиночестве, умереть от горя — его самое большое наказание.

Дед тихо заплакал.

* * *

Кай чувствовал себя мёртвым. Нельзя описать это какими-то точными признаками. Внутри был холод и отсутствие красок, снаружи огонь, буря. Между ними —