– Нет, нет, нет… – забормотал человек, пытаясь подняться на ноги.

Гленнон протянул ему руку, но человек отшатнулся. В его глазах блеснул ужас.

– Ещё один! – закричал призрачный мальчик. Он перегнулся через край обрыва, всматриваясь вниз.

– Остров Филиппо? – За их спинами спасённый упал на колени и начал отползать, словно спасаясь бегством. – Ост…

– Эй, помоги же! – закричал мальчик, и Гленнон отвернулся от раненого.

Ещё одна бледная рука вцепилась в верёвку. На мгновение рука стала прозрачной, словно кубик льда. Ещё один человек карабкался наверх. На руках его от напряжения выступили жилы. Гленнон вместе с незнакомым мальчиком помогли ему взобраться на утёс.

Он лежал, закрыв глаза, а на лице его застыла свирепая ухмылка.

– Как вы? – закричал Гленнон, надеясь, что этот человек в лучшем состоянии, чем первый.

– Я что, спасся? – удивился человек. Он открыл глаза, цвет которых был почти как его вылинявшая голубая рубашка. Взгляд его казался безжизненным.

Гленнон отстранился. Ему почему-то стало страшно. Но это же не одна из страшилок Ли – бояться было нечего. Надо рассуждать здраво.

Он улыбнулся, стараясь не обращать внимания на страх, опутывавший его липкими лентами.

Матрос с бледной рукой пил кофе в кухне дяди Джоба. Каждый раз, когда он моргал, его глаза меняли цвет. Моргнул – и они белые, как свет от фар. Моргнул – и они серебрятся, как стекло в сумраке. Моргнул – и они уже светятся, как зажжённая свеча.

Чем больше Гленнон за ним наблюдал, тем больше он чувствовал неладное. То же самое он почувствовал, когда слишком сильно отдалился от маяка. И теперь он пытался прогнать это ощущение – вычерпать ложкой, выкопать лопатой… Маяк был единственным местом на острове, где мальчик чувствовал себя в безопасности. Но теперь сюда вторгся человек, чьи глаза напоминали ему о ночных кошмарах, о которых лучше было бы не вспоминать. Безопасного места больше не было…

Гленнон старался дышать глубоко и медленно, вспоминая, как папа говорил: «Твои лёгкие прекрасно работают. Прекрати задыхаться». Он стоял, прижавшись к стене кухни.

Промокшая одежда троих спасённых висела на крючках по стене, а сухая одежда дяди Джоба теперь болталась на плечах Эверетта и Гибралтара – двух взрослых, для которых она была слишком длинна и широка. Мальчик, которого звали Кит Пайк, был одет в свитер и джинсы Гленнона.

– Три жутких незнакомца пьют мамин кофе, – прошептала Ли в ухо Гленнону, испугав его. Она подкралась к нему бесшумно и встала сзади, прямо за спиной.

– Они не жуткие, Ли, не говори про них так, – произнёс он, радуясь, что она не обозвала их вампирами или ещё как-нибудь. Он не сводил взгляда с лица Эверетта, но его глаза уже перестали менять цвет. Теперь они стали похожи на обычные человеческие глаза цвета тёмной воды.

Мама налила Эверетту ещё кофе, и их руки на мгновение соприкоснулись. Она отшатнулась, стиснула кулак и прижала его к животу.

Гленнон снова почувствовал, что его будто выворачивает наизнанку.

«Защити маму, охраняй её, помоги ей!» – всегда вспоминал мальчик, когда видел, что она испугана. Гленнон всегда должен был защищать маму: так сказал папа, когда уезжал в первый раз. Защищать. Но только вот от чего он должен был защищать её сейчас? Может быть, она просто обожглась о горячий кофейник? Мальчик пытался одолеть тревогу, загнать её поглубже, но она продолжала мучить.

Эверетт оглянулся на Гленнона и улыбнулся. Улыбка была кривая, словно высеченная изо льда. Необычная.

– Будь умницей, добавь огоньку, – сказал Эверетт.

Гленнон в нерешительности взглянул на дядю, тот кивнул. Нельзя уходить, надо оберегать маму! Он знал, что дядя Джоб не допустит, чтобы что-нибудь случилось с ней. Но всё же… Гленнон уже никому не доверял. И не понимал почему.

Он прошёл в гостиную и расшевелил огонь кочергой. В трубу полетели искры. Кожей он ощутил тепло, но до костей оно не проникало. Они ныли от холода… или от воспоминания об ухмылке Эверетта и мамином испуге? Непонятно…

– Думаю, он тоже жуткий, – сказала Ли, и он ощутил на шее её дыхание.

Мальчик даже подскочил и вскрикнул от испуга. Зачем она всё время так бесшумно подкрадывается?

– Здесь что-то не так, – заметила она. Она прижимала к груди Симуса, держа его поперёк живота, так что его лапы болтались.

– Что не так – так это то, что корабль потерпел крушение и погибли люди, – возразил он, стараясь не обращать внимания на странное предчувствие.

– Нет, дело не в этом. Да, случаются кораблекрушения, они случались здесь сотни лет. Это факт. Тут другое. Вроде как… они вампиры…

Гленнон хлопнул себя по лбу.

– …Или зомби, – продолжала Ли.

В мозгу Гленнона пронеслось видение – белая рука Эверетта и его неживые глаза.

– Зомби не бывает!

– А вдруг бывают?

– Глупости!

– Не глупости, – произнесла она спокойно. Девочка собралась что-то добавить, но тут ветер снаружи так взвыл, что у Гленнона волосы встали дыбом.

Гленнон поёжился – он знал, что Ли права: она-то глупостей не говорила.

– Наука утверждает, что существование зомби возможно. Если есть муравьи-зомби и пауки-зомби, почему бы людям не быть? Не думаю, что конец света вот-вот случится и случится именно здесь. Или что нас погубят именно зомби. Но зомби существуют. С этим не поспорить.

Ли соображала гораздо быстрее Гленнона. В споре она могла полностью заморочить ему голову.

В кухне заскрипели стулья, раздались шаги: все пошли в гостиную. Мама шла позади, неся блюдо с печеньем, которое приготовила утром.

Эверетт прошёл рядом с мальчиком и сел поближе к огню. Гленнон ощутил исходящий от него холодок. Матрос сел на диван возле огня и тут заметил Ли, стоявшую возле Гленнона. Симус зашипел, Эверетт отшатнулся.

– Какой огромный котище! Как его такого вывели?! – воскликнул он.

Ли крепче ухватила Симуса, держа как игрушечного мишку. От возмущения она покраснела.

– Ну, рассказывайте, – первый смотритель Орвелл сел за письменный стол у окна и достал большую тетрадь.

В гостиной стало тесно: трое матросов, трое смотрителей маяка, трое из семейства Маккью и кот. На такую толпу гостиная не была рассчитана. Ли не любила тесноты. Она выскользнула и ушла по лестнице с Симусом под мышкой. Никто, кроме Гленнона, этого не заметил.

– Не знаю, что ещё добавить про гибель «Анабет». – Улыбка Эверетта стала неестественной и постепенно потухла. Глаза его загорелись гневом. – Я уже рассказал, как это случилось. Десять человек погибли.

Гленнона замутило. Он видел, стоя на высоте, как озеро Верхнее поглотило десятерых.