загробной иной?

Что успел сотворить до своей смерти я?

Заслужил этих благ до конца бытия?

И следа не оставил за десять декад,

Я всего лишь река, моя жизнь — водопад…»

И, подумав немного, добавил мудрец:

«Я не жив и не мертв. Наступил мой конец.

Не могу я принять эту жизнь, этот дар,

Я уже не река, лишь невидимый пар.

И к теням, что бессмысленно день доживают,

Пусть меня Гердеон навсегда забирает…»

Тут явился ему посланец из суда:

«Не уйдешь ты отсюда уже никогда.

Ведь решил Суд Богов, что твое место здесь,

Так сказали они, значит так это есть».

«Я святой разве нет?!» — Лайонель закричал,

Ожидал он ответ, но посланник молчал.

«Заслужил за сто лет свою радость земную?

Жизнь хочу средь людей не святую, простую…»

Провели Лайонеля обратно на суд,

«Дайте смертной душе просто жизни уют.

Не хочу всего этого, грязного злата,

Не нужна мне просторная эта палата!

Я простой человек, не владыка-король,

В этой жизни уже я сыграл свою роль».

И сказал Гердеон: «не противься судьбе,

Ведь в покоях дворца суждено жить тебе».

«Разрешите мне жить средь обычных людей»

— Лишь сказал и умолк в тот же миг Лайонель.

Возразили боги, ведь решение есть,

И нельзя опускать их судебную честь.

Но Дестон, правосудья слепого служитель,

Равновесия бог и весов покровитель,

Положил божье слово на чашу пустую,

Лайонеля поставил на чашу вторую.

И желанье святого превысило бога,

Мудрецу к простолюду открыта дорога.

Так ушел он из башни к умершим простым,

Поздоровались люди со старцем седым.

Поприветствовал их Лайонель, поклонился,

И с народом своим вновь воссоединился.

Встретил сотни людей, что при жизни встречал,

Не забыл никого, благодарных узнал.

Поменялся старик, пролетели года

Он теперь в этом мире с людьми навсегда.

Благодать наступила, он радость обрел,

Стал как лев благородный, свободный орел.

Падение Лимба

Жизнь в Мире Умерших бушует, кипит,

А правит тем миром Великий Аид,

Он держит свое королевство в достатке,

На Лимбе все время следит за порядком,

Стоит над Божественным Высшим Судом

И смотрит, чтоб было все честно на нем.

Дворец короля населяют святые,

Не встретят его те, кто духом кривые.

Все время на троне Аид восседает,

А мысли его в выси неба летают.

При дворе служат тут божества честью-правдой,

Долг священный всегда выполняют исправно.

Проходили те души своими путями,

Но связались их судьбы на Лимбе узлами.

Во дворце короля их скрестились дороги,

Честь подобная людям дается не многим.

Гордый лев Леолас жил средь чистого поля,

Не повергнут никем, защищал свою волю,

Но Аид златогривого льва приручил,

Зверя крыльями сокола он одарил.

А Калиф человеком на свете родился,

Жил, как воин простой, но с чудовищем слился,

И убить его боги Суда возжелали,

Но с Аидом царем все же спорить не стали.

Был спасен от убийства, в цепях заточен

И на службу средь Лимба навек обречен.

Так и жил во дворце, провожая святых,

Отрабатывал долг средь уже не живых.

Также жил во дворце красный шут, словно с басни,

Он на дудке играл, каждый звук был прекрасным,

И танцует, поет, в диалоге острит,

С ним всегда был веселым владыка Аид.

На лице пусть улыбка сияла всегда,

Но веселым и добрым не был никогда,

А все мысли его — словно тьмы пелена,

Назывался зловеще тот шут — Сатана.

Кровь акум протекала внутри его жил,

Сотни лет среди Мира Асуров прожил,

Был наследником демонов древнего рода,

Но повергли акум, и ушла их свобода.

Время в мире чудовищ тянулось смолой,

Окунулись в жестокость они с головой,

И, не зная покоя, блуждали во тьме,

В своем царстве пустом, в бесконечной тюрьме.

В темноте, обреченные вечно страдать,

Обучились они одному — воевать.

Касты демонов здешних и их племена

Убивали друг друга, горела война.

Двадцать восемь племен за орудья взялись,

Реки угольной крови асуров лились.

В неба высь поднялись и мечи, и секиры,

Грохотали бои на окраине мира.

Убивали асуры без скорби и слов,

На штыках поднимали убитых врагов,

Против братьев кинжалы точили острей,

После битв оставляли лишь груды костей.

Отправлялись на смерть без сомнения в бой,

Сотни павших врагов забирая с собой,

Только битвой умели чудовища жить,

Не могли свои споры иначе решить.

Сотни лет продолжалась асуров война,

Чашу жизни до дна иссушила она,

Только вождь Белиал, темной силы творец,

Подчинив племена, положил ей конец.

Силой Матери Тьмы овладел Белиал,

Он всю жизнь Темной Библии строки читал.

И прозрения свет его ум озарил,

Он из бездны Дыхание Мрака испил.

Из асуров той мощи не ведал никто,

Но поднялся король Белиал на плато.

Он в разгаре сражения создал звезду,

Подчинил своей воле асуров орду.

Свет вознесся на небо, связав племена,

И окончилась тут же асуров война.

Изучали чудовища Черный Закон,

С темной магией стал род асуров силен.

Созидать научились и холод и жар,

Стал неистовства полон асуров удар.

И во мрачном тумане они увидали,

Как другие мира с каждым днем расцветали.

Пожелали с богами стоять наравне,

Разрушать, убивать и топить мир в огне,

Воевать, как написано в тёмном псалме,

Но закрыты асуры в извечной тюрьме.

Белиала дитя, пробужденное мглой,

Что дарила царю его вечный покой,

Через много веков заняло его трон,

Чтоб пройти сквозь пространство и ткани времен.

То дитя величал Белиал Сатаной:

«Поведет он асуров народ за собой,

Подчинит своей воле иные миры…» -

С нетерпеньем отец ожидал той поры.

И достиг своего новый темный король -

Получили асуры пространства контроль.

Создали с темной силы и крови портал,

Что границы миров своей мощью стирал.

Ликовал весь народ во главе с Сатаной,

И готовилось войско отправиться в бой.

Распахнули врата, что миры разделяли

И на Царство Умерших все вместе напали:

Полз огонь по земле, все сжигая вокруг,

От людей и теней до божественных слуг.

Беспощадны асуры, их мощь велика,

Разрушенья несла тех чудовищ рука.

Бог Аид своей силой врагов убивал,

Но не в силах спастись от асурских навал…

Как повержен был Лимб, кроме Высшего Бога,

Поднебесья жильцы вдруг пришли на подмогу.

Во главе их —