Мориса с нашим командиром. А потом и на весь экипаж, вышедший из анабиоза. Эта временная петля находится, видимо, и здесь, на самой планете. Оба космических тела подвергаются её воздействию, и мы, находясь в пределах её досягаемости, тоже вовлечены в этот портал. Может, на это каким-то образом влияют те водоросли в виде слепых червей. Может, и растения, похожие на перекати-поле. Мы ведь не знаем их разума…

Договорить он не успел. Как бы в подтверждение его слов, начало происходить нечто необъяснимое.

Вероника уже было потянула Сойера в сторону, как вдруг, в один миг всё потемнело, обрушилось на них сверху какой-то вязкой чернотой, обволокло, впитало в себя и растворило в чужеродной субстанции. Поглощая тела двух астронавтов, одежду, снаряжение и обувь, эта неведомая чернота, словно наслаждалась своей безнаказанностью. Это была уже не безобидная проверка у пещеры. Их будто всосало в какой-то чужеродный тоннель, оставив валяться у берега оброненный Вероникой рюкзак. Последними в черноте исчезли ботинки Сойера. Ни звука, ни шелеста ветра, сплошная вакуумная тишина.

Зловещая.

Звенящая в пустоте.

Непроглядная мгла и абсолютное отсутствие света.

В чёрном небе одна за другой гасли чужие звёзды.

…Свет. Он появился сначала неясными всполохами, а затем заполнил всё окружающее пространство.

«Так вот ты какой – тоннель. Но почему я не чувствую смерти»? – пронеслось у Вероники.

Стало совсем светло, но она побоялась открыть глаза. В какой-то момент время, казалось, взорвалось с громким хлопком. Вероника пришла в себя в стенах родного корабля. Как она сюда попала, девушка абсолютно не помнила. Последнее, что у неё отложилось в памяти, это зыбкие отрывистые образы каких-то водорослей, перекатывающихся по лишайнику сухих клубков, тёмное марево вокруг гигантского спутника и озабоченное лицо Сойера, склонившегося над ней. Дальше пустота, чёрная бездна и всепоглощающее безмолвие.

Сейчас она лежала в своей оранжерее, совершенно не сознавая реальности.

Где озеро? Где их лагерь? Где сама планета? Где, наконец, Сойер?

Лихорадочно соображая, как поступить, она приоткрыла веки и осмотрела непонимающим взглядом стены оранжереи. Ряды стеллажей с замороженными контейнерами и россадами цветущей зелени плыли у неё перед глазами от приступа головной боли. Ощущение безысходности сковало её сознание. Неужели она проваливалась в небытие, и Сойер каким-то образом умудрился доставить их обоих на «Галилео»? И сколько, в таком случае, она провела в беспамятстве? Чтобы вернуться в лагерь, запустить автоматику спасательной капсулы, задать ей программу и вернуться на судно, необходимо, по крайней мере, двое суток. А может, и гораздо больше, если Сойер принёс её в лагерь, возвратившись затем за андроидом. Покидая его тогда у пещеры, он сказал, что непременно за ним вернётся.

Значит что?

Выходит, она провела без сознания не менее двух суток?

- Сойер! – с хрипом позвала она, обращаясь куда-то в пустоту. – Сойер, где ты, миленький? Ответь!

Стены оранжереи повторили эхом её мольбу. По-прежнему царила какая-то гнетущая тишина. Она кричала и кричала. Слёзы катились по щекам. Обессиленная после обморока, девушка едва могла встать на ноги. Пелена перед глазами сменилась жутким озарением, когда она бросила взгляд на вход.

Дверь оранжереи была заблокирована изнутри.

Изнутри.

Это слово, казалось бы, безобидное, внезапно оглушило её, врезавшись в сознание подобно разряду молнии, заставив оцепенеть на месте.

ИЗНУТРИ!

Дверь можно было открыть только одним способом. Особым кодом, который снаружи блокировался при случае опасности или аварийной сирены всего корабля.

Вероника вся покрылась мурашками и затряслась от ужаса. В таком случае, кто мог заблокировать вход, если кроме неё в оранжерее никого нет?

И именно в этот краткий миг, в этот момент её полного бессилия, по ту сторону двери послышались глухие удары.

Кто-то хотел проникнуть внутрь.

********

Свет меркнет, Сойер ощущает обволакивающее тепло. Слышится негромкий ритмичный звук разблокировки анабиозного саркофага. Через минуту мрак рассеивается, и он видит окружающее пространство криогенного зала глазами Мориса. Он с ним един. Две души в одном теле. Временная петля открывшегося портала бросила его сознание в чужое тело. Странное чувство – видеть, когда вроде бы его собственные руки и весь организм живут сами по себе уже в чужом облике. Но это не его тело, он всего лишь присутствует в нём как наблюдатель. Необычно познавать окружающий мир через инородное сознание, имея возможность в любое мгновение изгнать чужое «я», заменив своим. Теперь они едины – Морис и он. В таком случае, где его настоящее тело? Тело Сойера? Осталось на Кеплере? Где Вероника? Где висящий над головой огромный спутник, вынырнувший из временного тоннеля?

Сойер встаёт из саркофага. Отчаянно хочется пить. Вместе с жаждой приходит голод, и потребность сожрать чью-то свежую печень. Подойдя к зеркалу, Сойер уже без удивления рассматривает своё отражение. Это не он. Двойник главного инженера корабля Мориса смотрит на него из зеркального мира. Он ухмыляется. Необходимо побриться, прежде чем идти в рубку управления. Кто его разбудил? Автоматика должна сработать лишь после шестого витка по орбите.

Концентрируясь и привыкая к новому телу, Сойер в образе Мориса переступает порог анабиозного зала. Идёт к умывальнику. Бреется. И только тут слышит оклик их микробиолога Вероники.

- Встал уже? Поздравляю с пробуждением. – Глаза её встревожены и озабочены.

«Как же хочется крови! - проносится в мозгу у Сойера. - Эта девка всегда была аппетитной. Вот бы её печень сейчас, трепыхающуюся, тёплую, свежую, пахнувшую кровью…»

Глаза Мориса сверкают вертикальными зрачками, но девушка не замечает.

- Это я тебя разбудила. Командир приказал. Ждёт тебя в рубке.

- Что-то случилось?

- Да. Мы не можем обнаружить четвёртый спутник.

Морис, он же Сойер внезапно вспоминает, что именно в его дежурство, когда он ещё был навигатором, при подлёте к планете Кеплер из пространства выпал её четвёртый спутник, провалившись в какой-то временной портал иного измерения. Сейчас настоящий Сойер находится в рубке рядом с Наоми, Эдвардом, Суоки и командиром Вильямсом. Они с растерянностью наблюдают зеркальное отражение их собственного «Галилео» с вышедшими в космос андроидами для проверки наружной антенны. Затем он отправится с Наоми и Вероникой в оранжерею, по пути отключив автоматику саркофагов. Вот-вот должен проснуться находившийся в анабиозе экипаж.

Тридцать три человека.

А потом начнётся настоящее истребление.

«Но пресвятая Дева Мария, как же хочется свежей печени»!

Вероника тем временем посвящает его в курс событий.

Он входит в рубку и слышит слова приветствия командира.

Что происходит дальше, Сойер уже не помнит. Какая-то зловещая инородная сущность