Джоанна мысленно молила всех святых о силе и стойкости, чтобы не опозорить свой древний род, носящий гордое имя Макдональд. Больше всего ей хотелось, чтобы ее соплеменники гордились ею.

Ведь она была из клана Макдональдов.

Она была отважна и непобедима.

Но она была напугана до смерти…

Джоанна чувствовала, что ей легче отдаться в лапы самому Сатане, чем этому вероломному, злобному хвостатому Маклину, но отступать было некуда.

Она шагнула, было вперед, но отец Томас удержал ее.

– Подождите, – еле слышно прошептал он, – посмотрим, что будет дальше.

Слух у Маклина был как у дикого зверя. Услышав шепот священника, Маклин повернулся и внимательно посмотрел на него, потом перевел взгляд на стоящего рядом с ним мальчика. В его глазах вспыхнули огоньки: по-видимому, ему пришла в голову удачная мысль.

– Послушайте, святой отец, – обратился он к священнику, – принесите-ка сюда святую реликвию.

Отец Томас ушел и почти сразу же вернулся с маленькой золотой шкатулкой, в которой находилась фаланга пальца святого Дутана. Ее хранили как зеницу ока со времен битвы при Баннокберне.[1]Сомерлед Макдональд прославился в этой битве как один из самых храбрых воинов, и ему была оказана честь стать хранителем этой реликвии.

– Откройте шкатулку, – распорядился Маклин.

Когда отец Томас выполнил распоряжение, Маклин кивнул Иден.

– Теперь положите руку на реликвию и поклянитесь ее святостью, что вы не леди Джоанна.

Иден всхлипнула, громко сглотнула и с мольбой посмотрела на мать. Подбородок ее дрожал, губы кривились от едва сдерживаемых слез.

В зале наступила мертвая тишина.

Казалось, что даже ангелы на расписном потолке задержали дыхание.

Беатрис сурово смотрела на дочь, взглядом приказывая ей держать себя в руках.

Иден поежилась, ее взгляд метнулся к Джоанне, потом остановился на огромном грозном воине, как скала нависшем над ней.

Все, что Джоанна хотела знать, она прочла во взгляде своей кузины. Иден не собиралась лжесвидетельствовать ради женитьбы своего брата на наследнице клана. Джоанна мысленно поблагодарила создателя.

– Ну что ж, леди, клянитесь, что вы не наследница Макдональдов, – повторил Маклин, с иронией глядя на Иден.

Девушка прикоснулась к реликвии дрожащими пальцами.

– Я клянусь, – прошептала она, – клянусь, что я не являюсь наследницей рода. Клянусь отсеченным пальцем святого Дутана, что я – не леди Джоанна.

Ухмылка Морского Дракона стала еще шире.

– Я не верю вам, – заявил он. – Только Макдональды могут лжесвидетельствовать, даже клянясь святыми мощами.

Изумруд в ухе Маклина вспыхивал зеленым огнем, отражая свет горевших в зале свечей. Такие же зеленые искры сверкали в его глазах, в которых теперь читалось удовлетворение. Джоанна бросала на него быстрые взгляды из-под опущенных ресниц, не в силах разобраться в обуревавших ее чувствах. Ей казалось, что ее, как щепку, затягивает водоворот, из которого нет спасения.

Боже, какой у него красивый, чувственный рот! Джоанна не могла отвести глаз от его четко очерченных губ. А глаза, красивые зеленые глаза, с разбегающимися тонкими морщинками в уголках! Глядя в эти глаза, можно было не сомневаться, что их владелец обладает быстрым и живым умом.

Это ничего не значит, сурово одернула себя Джоанна, это только оболочка. А за ней скрывается черное, не знающее жалости сердце. Значит, она будет водить Маклина за нос до тех пор, пока Эвин не спасет и ее, и Иден от участи, которая страшнее смерти.

Рори достал из ножен свой меч и повернулся к Макдональдам. Теперь он был совершенно уверен в том, что его пытаются одурачить. Леди Иден сказала правду. Когда она клялась святыми мощами, в ее глазах стоял такой ужас, что Рори стало ясно – она не лжет. А еще он заметил, как она бросила быстрый взгляд на дворового мальчишку, стоявшего рядом со священником. Конечно, это был не мальчишка, а молодая девушка. Тут Рори мог бы поручиться головой. Господи, неужели они думают, что он не заметил длинных загнутых ресниц и чистой нежной кожи цвета сливок под грязными разводами на ее щеках? Эта девушка, кем бы она ни была, настоящий персик.

Мнимый мальчишка уставился на носки своих башмаков, а Рори продолжал разглядывать его. Тонкие черты лица, волосы, до последней прядки спрятанные под вязаной шапкой, длинные, пушистые, загнутые ресницы, сейчас опущенные и скрывающие, как он успел заметить, ярко-голубые глаза, красиво изогнутые брови, изящные руки. Неужели это и есть «пропавшая» наследница?

Сначала мысль 6 том, что эта миниатюрная – чуть выше полутора метров ростом – девушка может быть внучкой мощного рослого Сомерледа Макдональда, показалась Рори абсурдной. Но потом он вспомнил глаза седовласого Сомерледа. Таких ярко-голубых глаз он никогда больше ни у кого не видел.

Разве что вот у этого чумазого паренька, который к тому же, судя по белой, усыпанной веснушками коже, был рыжим.

А ведь Сомерледа смолоду прозвали Рыжим Волком именно за буйную рыжую шевелюру!

Неужели леди Джоанна на самом деле никуда не исчезала, а ее просто-напросто решили спрятать под самым его носом? Эта мысль привела Рори в ярость. Ведь если это так, значит, все до единого обитатели чертова замка принимают участие в этом заговоре! Рори еще раз оглядел людей, стоявших в зале.

Может ли быть, чтобы все эти люди сговорились дурачить своего нового хозяина?

В эту минуту девушка подняла глаза и встретилась взглядом с Рори. Он увидел в этих удивительно ярких голубых глазах веселых чертенят. «Невероятно, – подумал Рори, – чтобы английская аристократка решила играть роль дворового мальчика. А что, если он и в самом деле пошлет ее чистить конюшни?»

Ну что ж, пусть пока все остается как есть. Он притворится, что поверил, будто Иден его невеста, а тем временем пошлет гонцов в замок Мингари известить Эвина Макдональда о предстоящей свадьбе и убедиться, что леди Джоанны там нет. Кроме того, будет занятно выяснить, кто все-таки скрывается под видом дворового мальчишки.

– Вместо того чтобы возвращаться в Стокер вместе с моей невестой, как планировалось ранее, – холодно объявил он Макдональдам, – мы дождемся прибытия вашего военачальника. Он будет сопровождать меня и леди Джоанну, – Рори бросил в сторону короткий холодный взгляд, – в замок моего дяди, где мы и обвенчаемся.