Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока он перечислял имена, я быстро пересчитала по пальцам.
– Ха-ха, и всё равно ты врёшь, потому что имён тринадцать, а ты сказал, что братьев и сестёр у тебя двенадцать.
– Да, но ведь Рубен – это я сам, – ответил он и расхохотался чуть не до слёз.
Я сдалась. Возможно, у него действительно двенадцать братьев и сестёр. Чего только не бывает на свете!
– А тебя как зовут?
– Стина.
– Ну и как тебе здесь, Стина?
– Пока ещё не могу сказать. Здесь всё такое большое. А ты в каком отделении?
– В двадцать третьем. Это далеко.
– А сёстры знают, что ты тут шляешься по ночам? Мне они сказали, чтобы я оставалась в своей палате.
– Да, они так обычно и говорят.
– Ты давно здесь?
– Достаточно давно, чтобы знать, какие медсёстры плевать хотели на ночной обход. Сегодня дежурит Ингеборг. Или Напуганная Мышка, как я её зову…
Это прозвучало с издёвкой, но я не смогла сдержать смех. Сестра Ингеборг и вправду выглядела как напуганная мышь.
– Так Напу… сестра Ингеборг не делает ночные обходы?
– Наоборот, она очень пунктуальна. Она придёт на цыпочках примерно через десять минут, так что не пугайся, когда она заглянет в палату. А вот в те ночи, когда дежурит Мамзелька, делай что хочешь.
– А кто такая Мамзелька?
– Сестра Петронелла, конечно! Она либо засыпает, либо сидит и любезничает с водителями «Скорой помощи». Тогда можно спокойно гулять, и никто тебя не заметит. Здорово, правда?
Я очень внимательно слушала всё, что говорил Рубен. Придумывает он или нет – но это первый человек в «Малиновом холме», который мне что-то объяснил.
Соскочив с подоконника – так мягко, что приземлился на пол совершенно беззвучно, – Рубен положил мою книгу обратно на комод и вдруг посерьёзнел:
– Зверски интересная книга. Понимаю, что ты над ней трясёшься. Прости, что взял без спроса.
– Да ладно, ничего страшного.
– Можно я зайду к тебе как-нибудь ночью и почитаю ещё?
– Конечно, приходи!
Я сказала это не просто из вежливости. Имея друга, я уже не чувствовала себя такой одинокой. Хотя он так далеко – в двадцать третьем отделении.
Рубен исчез бесшумно словно тень, и через несколько минут я услышала, как дверь в палату отворилась. Я притворилась, что сплю, но увидела сквозь ресницы, как сестра Ингеборг выглянула из-за занавески – в точности так, как сказал Рубен.
Спала я не очень хорошо – впрочем, сейчас я всегда плохо сплю. Несколько раз просыпалась от кашля, но, слава богу, никакой крови на простыне не появилось. Иначе мне стало бы стыдно – такие белые простыни и вправду неудобно пачкать.
Утром в палату вошла сестра Петронелла. Она принесла мне молочный суп. Я обрадовалась – Петронелла показалась мне добрее и веселее, чем другие сёстры. Рубен называл её Мамзелька – наверное, потому, что она такая красивая.
– Съешьте молочный суп, а потом одевайтесь. Доктор Хагман ждёт.
Удивительное дело – каждый раз, когда в палату входила медсестра, начиналась спешка. Еда должна была быть съедена, одежда поменяна, волосы заплетены. А в перерывах я не знала, чем заняться. Получалось как-то неравномерно, но я постаралась доесть поскорее.
Сестра Петронелла принесла мне одежду: коричневое клетчатое платье и белый передник. Одежда была не новая, но куда роскошнее, чем всё, что я привезла с собой в саквояже. Платье оказалось чуть-чуть велико, но, одевшись, я почувствовала себя очень нарядной, как приличная девочка, одетая для выпускного в школе.
– А теперь пойдёмте.
И снова мы пошли по длинному гулкому коридору – сестра Петронелла и я. И тут я опять занервничала. А что, если доктор Хагман окажется таким же строгим, как сестра Эмерентия? Я не решилась спросить об этом сестру Петронеллу – только пожалела, что не догадалась выяснить у Рубена, когда была возможность. Он-то уж точно знает.
– Ой, да вы едва ноги переставляете! Быстрее, быстрее! Главный врач не любит долго ждать.
Так он ещё и главный врач, этот Хагман! Наверняка такой же ужасно строгий, как главная медсестра!
Мы спустились по лестнице, прошли по другому коридору и повернули направо. Там оказалась ещё одна лестница, белая, узкая, металлическая, по которой нам предстояло спуститься ещё ниже. Мимо пробегали медсёстры. У меня мелькнула мысль, что без посторонней помощи я ни за что не найду дорогу обратно в своё отделение. Но вот мы, кажется, пришли.
За письменным столом сидела седая дама в сером костюме. Увидев нас, она поднялась, подошла к двери и положила руку на ручку:
– Входите, Георг ждёт вас.
– Спасибо, госпожа Хагман, – ответила сестра Петронелла.
Госпожа Хагман улыбнулась мне, но что-то в этой улыбке вызывало тревогу. Её губы улыбались, а глаза оставались суровыми. Значит, она жена главного врача?
Моё сердце стучало как барабан, когда я переступила порог кабинета доктора Хагмана. И этот кабинет оказался таким поразительным, что сестре Петронелле пришлось меня слегка подтолкнуть, иначе я так и осталась бы стоять у двери как дурочка.
Это была самая красивая комната, какую я когда-либо видела! Книжные полки от пола до потолка, тысячи книг в изящных золотых переплётах. Под потолком висела хрустальная люстра, а на блестящем паркете лежал ковёр как из сказок «Тысяча и одна ночь».
У окна стоял большой письменный стол тёмного дерева, перед ним диванчик, обтянутый тёмно-зелёным бархатом. Я не решалась даже дышать – всё здесь казалось таким дорогим и хрупким.
– Вот так встреча! Добрый день, – произнёс чей-то голос.
Ой, как я удивилась! Мужчина, сидящий за большим письменным столом, совсем не казался строгим. Седой бородой и пышными бакенбардами он напоминал доброго дедушку. С интересом посмотрев на меня поверх маленьких круглых очков, он поднялся с чёрного стула и подошёл ко мне.
– А это, насколько я понимаю, маленькая Стина, которая приехала к нам сюда, в «Малиновый холм», чтобы помочь в наших исследованиях! – проговорил он. – Голос его звучал низко и раскатисто, но в нём будто таился смех.
Я сделала книксен.
– Пожалуйста, садись, – сказал доктор Хагман, – побеседуем, пока не пришла сестра Эмерентия.
Значит, она тоже придёт? А я так надеялась, что будут только доктор, сестра Петронелла и я.