Почему он валяет дурака? Кажется, еще никогда еще не вел себя так глупо. Наверное, тоже нервничает, поэтому говорит быстрее обычного и слишком улыбается.

— Может быть, вернешься и поиграешь с Кейси? — сказала Джеми холодно.

Том схватился за сердце и издал предсмерт хрип.

— Тебе не нравится моя воздушная машина? Ладно, тогда пойдем, как всегда.

Когда он схватился за сердце, Джеми увидели маленького старичка из ювелирного магазина и пятно крови на его рубашке. Увидела, как тот схватился грудь и рухнул на пол.

Она посмотрела на Тома, шагавшего рядом с ней. Его пальцы нервно бегали. Он вел себя совсем непривычно и казался незнакомым. Он не был похож на того парня, которого Джеми так хорошо знала и с которым она выстроила столько чудесных планов.

— Ты меня слышишь? — нарушил ее мысли голос Тома. — Я говорю, что ты сегодня слишком молчаливая.

— А… — Джеми продолжала шагать, глядя прямо перед собой.

Она понимала, что не сможет этого вынести. Не сможет больше притворяться. Он предал ее. Предал их любовь. И все разрушил. Все чувства, которые она к нему испытывала. Разрушил. Уничтожил.

Как только можно было думать, что ей удастся выдержать это свидание, делая вид, что все нормально?

И Джеми решила разобраться во всем прямо здесь, на улице. Чего тянуть? Зачем истязать себя и дальше?

Том виновато, вымученно улыбнулся. Посмотрел ей в глаза, пытаясь понять, о чем она думает. И несмотря на страх и ярость, Джеми почувствовала неожиданную теплоту

Перед нею больше не был незнакомец. Это был Том.

Может быть, он сможет все объяснить.

Она покачала головой. Какое может быть объяснение для ограбления магазина и убийства беспомощного человека?

Эти мысли крутились у нее в голове, вызывая противоречивые чувства — любовь, ярость, холодную горечь. Нужно было остановиться и спросить Тома обо всем. Нужно было узнать.

— Том… — начала было Джеми.

— Смотри-ка, вон Алекс и Шерри! — воскликнул он и помахал рукой своим друзьям, показавшимся из-за угла. — Эй вы, постойте!

На Шерри был такой же голубой свитер.

— Эй, да мы как близнецы! — обрадовался Том, прикладывая рукав своего свитера к ее. — У тебя хороший вкус.

Они засмеялись. Алекс предположил, что Том сам связал свой свитер. Тот ответил, что голубой цвет гармонирует с лицом Алекса. И Алекс столкнул его с дороги.

Джеми шагала в нескольких метрах позади. Чем больше Том дурачился, тем хуже ей становилось… Ей было очевидно, что он дурачится больше обычного.

Она знала, что Том не слишком сильно дружит с Шерри и Алексом. Они никуда не ходили вместе. Но теперь он делал вид, что очень рад их видеть. Ей хотелось немедленно остановить его и расспросить о случившемся.

К счастью, до школы оставалось всего два квартала.

Когда они, наконец, добрались до нее, их остановил учитель музыки мистер Зайдендорфер и попросил показать билеты.

Том, все шутивший с Алексом, повернулся к Джеми и спросил:

— Ты захватила билеты?

— Ох! — Она вспомнила, что они остались в пропавшем бумажнике. — Ну… нет. Не захватила.

Том положил руку ей на плечо. Даже через шелковую блузу чувствовалось, какая она горячая.

— Что с тобой сегодня творится? — спросил Том, улыбаясь.

И он еще задает такие вопросы!

— Не знаю, — выдавила Джеми, отстраняясь. Извини.

— Пожалуйста, билеты, — повторил мистер Зайдендорфер.

Алекс и Шерри прошли в спортзал. Джеми стала объяснять, что потеряла бумажник с билетами. Том казался очень возбужденным. Может быть, видел, как бумажник выпал на пол в ювелирном магазине? Мистер Зайдендорфер поразмышлял секунду, потом махнул рукой, пропуская их в зал.

— Ты правда посеяла бумажник? — спросил Том.

— Ага, — ответила Джеми, оглядываясь по сторонам.

Для танцев зал слегка украсили. На баскетбольных корзинах висели воздушные шары, а вдоль стен протянулись красные ленты. Видимо, ребята потратили на это много времени. Но большинство парочек протанцует не больше часа, а потом разъедется по городу.

Джеми с Томом немного прошлись, здороваясь со знакомыми. Гремела оглушительная музыка, что-то вроде диско-рэпа, под который было очень трудно танцевать. Певец без конца повторял лишь одну фразу: «Я не хочу… Я не хочу… Я не хочу…»

— Может, тебе нездоровится? — крикнул Том на ухо Джеми.

— Что?

— Ты здорова?

— Кажется.

— Хочешь танцевать?

На самом деле ей хотелось этого меньше всего на свете. Но она утвердительно кивнула. Они вышли в центр зала.

«Я не хочу… Я не хочу… Я не хочу…»

По крайней мере, во время танца Том не будет спрашивать о здоровье. И ей не придется поддерживать разговор. Они начали танцевать, стараясь подстроиться под идиотский ритм.

«Я не хочу… Я не хочу… Я не хочу…»

Том внезапно остановился, крепко сжал руку Джеми своей горячей и влажной ладонью, потянул к дальней двери и крикнул:

— Нам нужно поговорить!

Он выглядел очень взволнованным. Или только казался?

Она не сопротивлялась. Позволила подтащить себя к выходу. Да, Том заметно нервничал. Почему его рука такая потная? Ведь обычно у него ледяные ладони.

«Ну вот, — подумала Джеми. — Наступает худший момент в моей жизни. Хотя нет. Это будет второй ужасный момент. А самый ужасный я пережила в магазине».

— Эй, Том, вы куда? — крикнул кто-то.

Но он не обратил на это внимания. Распахнул дверь и вытащил Джеми в залитый тусклым светом коридор. Дверь захлопнулась за ними, и оглушительная музыка превратилась в слегка раздражающий гул.

— Куда бы пойти? — спросил Том, сжимал ее руку все сильнее. — А, знаю.

Они миновали несколько дверей и вошли в кабинет труда. Там было темно и холодно. Единственная лампочка на дальней стене едва светилась.

Том отпустил руку Джеми и начал расхаживать взад-вперед, засунув руки в карманы. Джеми почувствовала внезапный страх. Было слишком темно, а он вел себя так странно.

Из коридора донеслись чьи-то шаги и смех. Дверь спортзала открылась, и оттуда послышалась все та же громкая музыка. Потом дверь снова закрылась и наступила тишина. Лишь ботинки Тома гулко стучали по бетонному полу.

Он неожиданно остановился у стены и поднял металличеекий штырь, напоминавший копье. Держа левой рукой, правой попробовал остроту.

— Том! — позвала Джеми, задрожав от страха

Он как будто не слышал ее. Провел ладонью по концу штыря сперва осторожно, потом резче.