— И что, это всё? — император схватил министра за грудки, — и только из-за этого вы пытаетесь оскорбить мою гостью.

— Отпустите, ваше величество, я ещё не сказал самого главного, это девушка никогда бы не стала никого спасать, ведь она — сама смерть.

— Смерть? — по залу пронесся громкий гул, люди начали возмущаться, — зачем она пришла? Что такой как она здесь надо? Неужели, она хочет забрать жизнь императора?

Аристократы всегда были падки на сплетни, их слова могли больно ранить в одно мгновение, но страшнее всего сейчас были даже не колкие замечания, а их взгляды, вместо восхищения и зависти в глазах были отчётливо видны страх и ненависть. Я посмотрел на Мару, она выглядела мрачной, но не дрогнула, видимо, заранее знала, что реакция людей будет такой, именно поэтому и пыталась предупредить меня ещё два года назад, но, даже зная всё это, она пришла ко мне просто потому, что я об этом попросил. Я разозлился, так сильно, что мне очень сильно захотелось заткнуть рты всем присутствующим, и, конечно, я злился не на неё, а на себя самого, ведь именно из-за моей невнимательности, девушка, которую я люблю, оказалась в таком положении.

— Ну так, что, госпожа, почему же вы молчите, вам нечего сказать всем этим трясущимся от страха людям? — министр продолжал давить на неё, — или мне рассказать историю о том, как вы забрали жизнь нашего прошлого правителя. Вы ведь тогда были в его спальне и наблюдали за каждым его вздохом, или может быть поведать о вашем присутствии на поле боя, где после вас не осталось ни одного живого человека, или может рассказать о той деревне и парне, родители которого умерли после вашего визита?

Он выдержал паузу, а людей, собравшихся в зале, охватил ужас, они стали переговариваться всё громче, обсуждая, что стоит прогнать непрошенную гостью, а ещё лучше, заточить или вовсе убить. Император молчал, не понимая, как ему поступить. Наконец, терпение девушки лопнула, она усмехнулась и вышла на самый центр, отпустив мою руку и лишь мельком бросив на меня очень печальный взгляд.

— Убить меня у вас не выйдет, можете даже не пытаться, заточить тоже, как и сказал министр, я не принадлежу этому миру, поэтому могу спокойно уйти, как только сама того пожелаю, как и появиться снова. Вы все смотрите на меня с таким страхом и отвращениям, как будто я делаю что-то запретное. Да, я, действительно, смерть. Но, разве в этом есть что-то пугающее? Всё в мире и не только в этом имеет своё начало и конец, и неважно жизнь человека, зверя, растения или даже вещи. Моя же работа заключается в том, чтобы никто и ничто не мешало этому сроку прийти вовремя. Хотя я могу понять, почему вас это так пугает, всё же я знаю о вас всё, абсолютно всё, даже то, чего вы не знаете сами, все самые сокровенные тайны, мысли, желания, чувства, и именно я могу управлять вашими действиями и вашей судьбой, дабы не нарушать мировой порядок, исходя из этого страх вполне очевиден. Вы смотрите на меня такими глазами, презираете, ненавидите, но это меня ни капельки не расстраивает, я уже давно привыкла. Единственное, что сейчас заставляет меня грустить, так это испорченный праздник дорого для меня человека. И, чтобы не портить его ещё больше, пожалуй, придется покинуть это место.

Мара посмотрела на меня, и я услышал в своей голове её слова: «Я приду к тебе ночью, дождись меня, пожалуйста», а после она исчезла, растворившись в лучах закатного солнца, которые пробивались сквозь панорамные окна бального зала, как будто её тут и не было. И с её исчезновением из памяти людей стерлись все воспоминания о её появлении, исключением стал лишь я. Праздник продолжился, затянувшись до самой глубокой ночи. С огромным трудом я смог вырваться и вернуться в свою комнату. Когда я вошел, внутри уже была она, сидела в кресле напротив кровати и потягивала вино из бокала.

— Мара, долго ждала? — я со всех ног бросился к ней, она поставила бокал на стол, встала и развела руки в стороны, давая разрешение обнять её.

И я обнял, она была теплой, мягкой, маленькой и хрупкой, казалось, что если сожму её сильнее, то она может превратиться в пепел, но руки, которые обнимали меня в ответ были такими горячими, что мне не хотелось разжимать свои.

— Волчонок, тебе не страшно, я ведь — смерть, — она погладила меня по щеке, а после спрятала руку в моих волосах, нежно играясь с ними.

— Почему я должен этого бояться? Ты настолько прекрасна, что я совсем не против умереть в твоих объятиях, — я склонил голову и коснулся её губ, она ответила, крепко обняв меня за шею.

Поцелуй был удивительно приятным и долгим, мы не могли оторваться друг от друга, чтобы было удобнее, я уселся в кресло, посадив её к себе на колени. Она сняла с меня галстук и расстегнула ворот рубашки, а после прислонилась головой к моей обнаженной груди.

— Волчонок, скажи, ты простишь меня, если узнаешь, что я тебе соврала.

— Конечно, я всегда буду на твоей стороне, чтобы ты не сделала. Но в чём именно ты мне соврала? — я посмотрел ей в глаза, она плакала, и в то самое мгновения я всё понял, как будто те мысли и чувства, что терзали её, передались и мне, — тогда в лесу, когда мы первый раз встретились, я должен был умереть?

— Да, но, в тот момент, когда я решила, что хочу спасти твою жизнь, вмешался мой отец, он изменил твою судьбу. Однако, мировой порядок был нарушен, поэтому мне пришлось присматривать за тобой через наблюдателя, несколько раз я приходила к тебе, пытаясь отвадить смерть, а отец продолжал помогать, меняя твою судьбу. Даже в тот день, когда мы встретились на рынке…

— Тогда я тоже должен был умереть, но ты снова спасла меня?

— Да, всё так… Но, к сожалению, если я сделаю нечто подобное ещё раз, то и меня будет ждать чудовищная кара.

— Ты пришла сегодня, чтобы забрать мою жизнь?

— Вселенная позволила мне сделать выбор — отказаться