Крупное тренированное тело, ни грамма жира. Брук решила, что ему лет тридцать семь или около того, это подтверждала легкая седина на висках. Она сразу почувствовала: этот человек наделен каким-то нечеловеческим магнетизмом.

Осознав, что неприлично долго смотрит на гостя, Брук в смущении чуть отвернулась, хотя должна была бы ответить на его приветствие. Покраснев, она наконец произнесла нужные слова:

– Рада с вами познакомиться, мистер Грэм.

Голос почему-то дрогнул, и ей не удалось скрыть этого. Впечатление, произведенное на нее этим человеком, было противоречивым. Нельзя сказать, чтобы это было приятно. Что происходит? – подумала она в тревоге.

Брук поняла, что от Эшли Грэма не ускользнуло ее смущение и, кажется, он был доволен произведенным эффектом. Хотя разговор стал общим, Брук все время чувствовала на себе пристальный и чуть насмешливый взгляд голубых глаз. Его энергия и физическая сила каким-то образом лишали ее уверенности в себе, она чувствовала себя глупым подростком, а не взрослой двадцатипятилетней женщиной.

Прежде чем Брук успела все это осознать, они с Эшли внезапно оказались наедине. Энн ушла на кухню проверить, готов ли обед, а Джонатан так углубился в просмотр бумаг, которые принес Эшли, что почти забыл о гостях.

– Джонатан сказал мне, что вы приехали сюда надолго, – осторожно начал Эшли.

– Возможно, – сдержанно откликнулась Брук.

Прислонившись к стойке бара, Эшли продолжил:

– И какие у вас планы?

Нервным жестом откинув назад прядь волос, Брук холодно, но вежливо ответила:

– На данный момент у меня нет никаких планов.

Тема была исчерпана, но Эшли явно не собирался прерывать разговор. Как галантный кавалер, он предложил даме сигарету. Его интонация изменилась, в ней прозвучало что-то такое, чего Брук не смогла уловить. Неужели интерес?

– Спасибо, я не курю.

Скользнув взглядом по ее пустым рукам, Эшли предложил:

– Хотите выпить чего-нибудь?

– Вряд ли. – Брук вежливо улыбнулась в надежде, что этот самонадеянный плейбой наконец поймет: лучше оставить ее в покое.

– В чем дело? Мои вопросы заставляют вас нервничать?

– Конечно, нет, – ответила Брук.

– Неужели я сам заставляю вас нервничать?

При этом Эшли вопросительно вскинул брови и снова улыбнулся.

Брук совсем растерялась.

– Не думаю, что подобная беседа может иметь какой-либо смысл.

– Пожалуй, – согласился Эшли. – И тем не менее я получаю от нее удовольствие.

Брук не выдержала:

– Прошу прощения, но я…

Она сделала шаг, собираясь уйти, но он преградил ей путь и тихо спросил:

– Куда вы спешите, мисс Лоусон? – Прищурившись, мужчина смотрел на нее почти с нежностью: – Брук? – повторил он тихо.

Она буквально принудила себя остаться.

Поняв, что первый раунд он выиграл, Эшли уже серьезно заметил:

– Ваш брат говорил, что несчастный случай прервал вашу карьеру профессиональной теннисистки. Сочувствую. – Не дав ей вставить ни слова, Грэм продолжил: – Джонатан к тому же намекнул, что вы расторгли помолвку и страдаете.

Брук не поверила своим ушам, а придя в себя, едва не задохнулась от негодования:

– Какое вы имеете право интересоваться подобными вещами? А моему брату не следует вмешиваться в мои дела!

– Вы все еще не ответили, – настойчиво напомнил Эшли.

Брук резко вскинула голову:

– И не собираюсь. – В ее глазах сверкнули искорки гнева.

Не обращая внимания на ее раздражение, Эшли продолжил:

– Что ж, я надеюсь, вы последуете советам вашего брата и будете держаться подальше от теннисных кортов. Насколько я понимаю, в противном случае вы можете подвергнуть опасности ваше здоровье на всю оставшуюся жизнь.

Брук отвернулась, пряча взгляд.

– Прошу вас, я не хотела бы это обсуждать…

– А вам и не придется это делать. Ваш брат уже направляется к нам. Побеседуем завтра вечером, – шепнул ей Эшли с видом заговорщика.

– Не думаю, – быстро возразила Брук.

– Посмотрим, – усмехнулся Эшли.

Прежде чем она успела ему ответить, Джонатан прервал их:

– Эшли, могу я налить вам еще стаканчик? Брук, прости, что ничего тебе не предлагаю. Моя голова что-то плохо работает сегодня.

– Не беспокойся, я обойдусь. – Девушка мило улыбнулась, пытаясь скрыть свое волнение. – Скоро обед, и мне хочется есть, а не пить.

– Вы убеждены, Эшли, что не сможете остаться? – спросил Джонатан. – Приятно было бы видеть вас два вечера подряд.

Эшли покачал головой:

– Не хочу более нарушать семейную идиллию. Однако думаю, вы должны немедленно посмотреть эти бумаги.

Из кухни появилась Энн и тоже попробовала уговорить Эшли остаться, но тот был непреклонен. Обратив все свое внимание на хозяйку, он заверил ее, что с нетерпением ждет завтрашнего вечера и, отвесив прощальный поклон в сторону Брук, наконец ушел.

Черт побери его! Брук была вне себя от ярости. Он не имел никакого права вмешиваться в ее жизнь. Надо было рассердиться хорошенько и дать красавчику понять, что он действует ей на нервы. Как люди терпят мистера Грэма? Джонатану лучше забыть о том, что она обещала быть любезной с этим господином. Она не желала иметь дело с таким человеком, как Эшли Грэм. Иметь дело с подобным типом – все равно что играть с динамитом.

После ухода Эшли Грэма вечер для Брук был испорчен. Не то чтобы ее не радовало общество брата и его жены, однако Эшли всерьез вывел ее из себя. Он покусился на прочность той раковины, в которую пыталась спрятаться Брук, и раковина дала трещину.

Весь вечер она чувствовала на себе недоумевающий взгляд брата. К счастью, Джонатан не стал ее ни о чем расспрашивать.

Энн, ничего не подозревая, пела Эшли дифирамбы и никак не могла понять, почему золовка молчит и почему у нее во взгляде появилось что-то похожее на решимость. Когда Брук пожелала всем доброй ночи, у нее уже безумно болела голова, а мысли о завтрашней встрече приводили ее в ужас.

Собравшись с духом, Брук приняла решение, как овладеть ситуацией. Ей надо просто игнорировать Эшли, вести себя так, будто его не существует или по крайней мере попытаться это сделать.

Она сама не понимала, почему не может избавиться от чувства вины, что отказалась помочь Джонатану. Ведь это они, брат и его жена, приютили ее в своем доме. Джонатан хотел всего лишь, чтобы она была приветлива с его боссом. Это совсем нетрудно. Эшли Грэм чертовски хорош собой, Джонатан был прав. С этой мыслью Брук наконец забылась беспокойным сном.