Пятница, 31 декабря 2004 года

Я почувствовал его еще на подходе к больнице – явный запах хлорки и раболепства. Сегодня приедет с визитом один из наших излюбленных министров здравоохранения[28]. Эти мультяшные злодеи, проезжая по всей стране, должно быть, думают, что вся Англия пахнет хлоркой.

Наверняка он в очередной раз похвалит по подсказке на ладони. Непременно скажет «Спасибо за ваш тяжкий труд» – хотя, наверное, любая работа покажется тяжким трудом, если твоя занимает лишь сто пятьдесят дней в году и состоит в том, чтобы засыпать на кожаных скамьях и поедать говядину «Веллингтон» за счет налогоплательщиков.

И, подобно звуку падающего дерева в лесу[29], произойдет ли вообще приезд министра, если его не будет сопровождать толпа журналистов с фотографами? Я уже представляю себе эти аккуратно обрезанные фотографии в завтрашних газетах. Министр, делая вид, что ему интересно, и пряча залысину от объектива, говорит любезности медсестре. Медсестра, каким-то чудом сдержав естественное желание воткнуть ему в шею скальпель, улыбается в ответ. На фоне какая-нибудь мишура изящно приклеена к стене, чтобы напомнить нам, что не только сотрудники больницы, но и, что более важно, политики усердно трудятся в праздники.

Подозреваю, меня не будет среди тех избранных, кто пожмет безжизненную липкую руку одного из главных государственных подхалимов (она что, отвалится?). Однако это не мешает мне переживать по поводу конфиденциальности моих пациентов. Будет непростительно, если сфотографируют и опубликуют какую-либо информацию, по которой можно установить их личность[30]. Поэтому я сбегал к маркерной доске у нас на этаже. Имена пациентов указаны лишь в виде инициалов, но кто знает, защитит ли подобный шифр их анонимность? Будучи добросовестным сотрудником, я решил подстраховаться и заменил первые буквы в инициалах восьми пациентов на совершенно случайные:

И. Д.

И. Н.

А. Х.

Е. Р.

Т. О.

Н. И.

Б. Л.

Э. Р[31].

Вторник, 4 января 2005 года

Полагаю, очень важно иметь хобби. Это отличный способ переключиться и стряхнуть все напряжение, забившее нейроны мозга, после тяжелого рабочего дня.

Я пишу и играю на пианино – только на это у меня и хватает времени. Другие бегают, плетут макраме, участвуют в трек-днях[32] или рыбачат. Что же касается пациента А. М. – рэпера двадцати с лишним лет, то его хобби заключалось в том, чтобы ходить к проституткам и отваливать им кучу денег за то, что они протыкают ему член иглами.

Но вы же знаете, как это бывает на Рождество: все отдыхают, и приходится искать временную замену. Идешь к парикмахеру, а у него закрыто, так что волосы уложены не совсем так, как надо. Рождественский почтальон не знает, что нужно оставлять посылки за мусорным баком, если вас нет дома, в результате приходится тащиться на склад в 30 милях от города (48 километров). А проститутка на замену пронзает член иглами другой толщины, в итоге пациент А. М. оказывается в отделении неотложной помощи и получает направление к урологу из-за «трудностей с мочеиспусканием». Причем не из-за болезненных ощущений или слабого напора мочи, как это обычно бывает. Скорее, наоборот, проблема с тем, чтобы ее сдерживать.

По словам недо-Эминема, у него член словно дуршлаг. Я ввожу катетер, размещаю пациента в палате и усиленно борюсь с желанием написать СМС примерно 30 людям[33].

Пятница, 16 декабря 2005 года

Поместив датчик фетального монитора на живот матери, включаю его, ожидая услышать знакомый звук «ВЖУХ-ВЖУХ-ВЖУХ» детского сердцебиения. Тишина. Дурацкая батарейка. Щелкнув два раза выключателем, говорю пациентке: