Связываться с генералом Заславский не хотел абсолютно, по обычным же каналам оборудование пришлось добывать долго и трудно. И, к слову, весьма недёшево. Потому что не совсем законно. Вот чем, интересно, Аскерову наши двигатели не угодили? Ну да, КБ «Хруничев» – это, конечно, круто, кто бы спорил, но ведь и на Закате есть прекрасные разработки! И как прикажете понимать аргумент: «Ревель требует имперские движки!»? ИскИн требует! Дожили! Ещё бы торпедный аппарат спросили!

Варфоломей покосился на зеркальную стену делового центра, мимо которого проходил, вспомнил Агатино «Платина, этот цвет лица тебе не идёт!», и несколько раз глубоко вздохнул. Да уж, прежде чем разговаривать хоть с кем-то из своих, надо привести себя из убогого вида в божеский. И ничего лучше вкусной еды для этой цели не придумано. Во всяком случае, Варфоломей считал именно так. И практика показывала, что, по крайней мере, в отношении одного конкретного уроженца Заката этот принцип работает на «ура».

Правда, дожидаясь на редкость нерасторопного официанта, Платина опять разозлился. Однако по-настоящему хороший обед быстро привёл его в превосходное расположение духа. Надо будет запомнить эту забегаловку: мало где понимают, что ложка в супе должна стоять! Да и в остальном… а что не спешат с обслуживанием – это и к лучшему. Есть возможность спокойно поразмыслить, не заказать ли что-нибудь ещё.

Верфь, с которой он связался между изрядным куском жареной баранины и яблочным пирогом со взбитыми сливками, подтвердила, что безымянный пока корабль Заславского вот-вот сойдёт со стапелей. Приглашение владельцу уже отправили, через пару-тройку дней посудину можно будет забирать. Недурно получилось, кстати. Не знает ли Кондовый способа переманить этого инженера, Аскерова?

Варфоломей способа не знал. При всех своих несомненных достоинствах, Закат мало что мог предложить «перекати-полю». Вон и Агата в бортврачи подалась, не сидится ей на планете.

Как будто в ответ на его мысли коммуникатор пискнул, извещая владельца о принятии нового сообщения. Автором послания была Агата, мягко, но решительно предлагавшая Платине по-быстрому закруглить дела на Фокусе и появиться на Закате не позднее шестнадцатого. У неё есть сюрприз, как раз шестнадцатого будет готов. Чтобы порожняком не лететь, свяжись с господином Шварценбергом (персональные данные прилагаются), предварительная договорённость уже достигнута.

Недоумевая – и когда она только всё успевает? – Платина щёлкнул пальцами, привлекая внимание официанта, и жестами потребовал счёт. Но стоило ему сформировать платежную сферу, как коммуникатор запищал снова, на этот раз запрашивая визуальную связь. Прикосновение к сенсору – и на экране возник Десница.

– Привет, бродяга, – скупо улыбнулся майор.

– Командир! – гаркнул Варфоломей во всю мощь лёгких, не скованных домашней, более чем полуторной, силой тяжести. Стоящая на столе солонка подпрыгнула, завалилась на бок и покатилась к краю столешницы. Командиром они с Агатой начали называть Десницу ещё на Волге, да так оно и повелось. Командир – то ли корабля, то ли по жизни, – пилот и суперкарго (она же – бортврач). Минимум миниморум самодостаточного экипажа.

Дима демонстративно поковырялся пальцем в ухе, и Платина слегка сбавил обороты.

– А я как раз собирался с тобой связаться…

– На ловца и зверь. Ты сейчас где?

– На Фокусе. Через пару дней стартую на Закат.

– Через пару? Я успею. Дождись меня, вместе полетим.

– Договорились, – Кондовый улыбался во весь рот. Жизнь была не просто хороша. Она была прекрасна.

И вероятно, официант, получивший совершенно несуразные чаевые, вполне согласился бы с этим утверждением.

Куда бы на протяжении последнего года не заносила Варфоломея Кондового затейница-Судьба, спать он предпочитал на борту «Бистяры». Не хватало ещё на гостиницы тратиться! К слову сказать, девицы, с которыми Платина время от времени знакомился в космопортах, могли обижаться или не обижаться, но на борт он их не приглашал. Никогда. «Женщина на корабле – к несчастью!». На ехидный вопрос Агаты – а она-то кто? – пилот хладнокровно заявил, что суперкарго суть член экипажа и гендерной принадлежности не имеет. «Где и слов-то таких набрался…» – проворчала названая сестрёнка, и вопрос был закрыт.

В принципе, в данный конкретный отрезок времени в пребывании Платины на борту никакой надобности не было. Прибытие ближайшего сегодня пассажирского транспорта ожидалось не ранее чем через два часа. Соответственно, до встречи с Десницей оставалось как минимум столько же – это при условии, что он на этом транспорте. Как-то не договорились они о конкретном времени встречи, хорошо хоть с местом проблем не возникало.

Правильнее всего, конечно, было бы связаться с командиром ещё раз и уточнить детали. Но гордость и твёрдая уверенность в том, что уж Агата-то выяснила бы всё и сразу, не позволяли Кондовому так поступить. Ничего, подождем.

Итого в перспективе – не меньше двух часов ожидания. Да ещё пограничный контроль с таможней. Пусть и очень условные, службы эти на Фокусе существовали и процветали. И, видимо, чтобы хоть как-то оправдать свое наличие, время от времени начинали свирепствовать; по пустякам, естественно. Но именно условность границы и таможни делала бравых служак абсолютно непредсказуемыми с точки зрения времени попадания вожжи под хвост. Так что Варфоломей вполне мог и прогуляться.

Мог, да. Но не хотел. Платина любил «Тварюшку». Любил нежно и трепетно. Относился к кораблю, как не каждый счастливый новобрачный относится к своей свежеобретённой половине. Здесь ему был знаком не то что каждый миллиметр пространства – каждый звук, каждый запах, каждое движение воздуха. И совершенно неважно, откуда взялся этот кораблик, который Кондовый практически собственноручно отобрал у контрабандиста. И то, что лестианами он почему-то определялся как «свой», тоже не имело значения. Любовь она такая. Логике не поддаётся, а если поддаётся – так это уже не любовь.

А ещё закатец знал, что «Бистяра» отвечает ему полной взаимностью. И, кажется, начинал понимать, почему так редко женятся пилоты небольших судов. Ну, где ты найдёшь такую жену?

От неспешных размышлений Кондового отвлекло достаточно занимательное зрелище: на один из ближайших к нему посадочных квадратов садилась крохотная яхта имперской постройки. Судя по всему, владелец яхты был богатым параноиком – вместо одного штатного шифта посудинка была оборудована двумя. Разумеется, при такой компоновке сия красавица могла хоть взлетать кормой вверх, хоть уходить в отрыв от планеты сразу на маршевых. Но оба эти маневра предполагали ощутимое поджаривание пяток хозяина корабля, а, стало быть, бортовое вооружение должно заметно выходить за штатные рамки. Однако ничего сверх стандарта Платина пока не видел.

Единственный уверенный вывод, который он сделал, наблюдая за совершаемыми яхтой эволюциями, заключался в том, что пилот – лентяй. По опыту Варфоломея, представители только этой категории граждан предпочитали приземляться по лучу, не утруждая ни себя, ни даже бортовой компьютер элементарными расчётами. И ладно бы этот охламон на Закат садился – а то Фокус! Тоже мне, планета! Тут и делать-то нечего!