совсем никого не интересует: каждый танцевал, как хотел и как умел. Рая заметила, что многие двигаются даже не так разнообразно и красиво, как она, но при этом совершенно не смущаются. Это наблюдение вдохновило ее, она стала чувствовать себя свободнее, задвигалась более раскрепощенно. Стала смелее смотреть по сторонам, и ей показалось, что то тот, то другой парень останавливают свой взгляд на ней чаще, чем на других девушках. Это и смущало, и вдохновляло.

Потом Витя объявил перерыв:

– Передохнем, что-нибудь выпьем, чем-нибудь перекусим, пока наш повар не приготовит нам что-нибудь вкусненькое-горячее. И давайте вспомним детство: поиграем в… «ручеек». Разогреемся: у нас впереди еще сногсшибательный акустический аттракцион!

Все потянулись за бокалами, захрустели чипсами и орешками. Потом действительно играли в «ручеек». Раю все время выбирали то неумело танцующий невысокий худой «ботаник», то энергичный крепыш с приплюснутым боксерским носом. Иногда у парней ее отбирала невысокая, похожая фигурой на Аллу брюнетка в красной маске, с не очень аккуратным каре и крупной родинкой на щеке.

Между делом знакомились:

– Соня, Вероника, Катя, Алеша…

Рая никого толком не запомнила, да и не стремилась запомнить: вряд ли еще увидятся – не хотелось иметь свидетелей ее «практики».

Снова зазвучала громкая музыка, и снова танцевали. Хотя парней было меньше вдвое, Рая не боялась остаться одна во время «медляков». При первых же размеренных звуках к ней кто-то подходил. Она никому не отказывала: с наслаждением танцевала, танцевала и танцевала. Была просто счастлива и так благодарна Алле: без нее такая вот жизнь просто прошла бы мимо. А теперь ей так здорово, и, главное, она практически готова к тому, чтобы танцевать с Кириллом, к тому, чтобы тот не разочаровался в ней. Покрутила головой, но не увидела коротко стриженую розововолосую голову. Подумала: «Уже должна была добраться. Надо бы ей позвонить». Приглашение на очередной медленный танец, однако, отвлекло ее от мыслей о подруге.

Девушки, похоже, были не очень довольны, что немногочисленные парни так много внимания обращают на нее. Соседки по танцполу стали энергичнее. Принялись загораживать собой Раю, танцующую намного лучше многих. Ее это совсем не смущало, даже забавляло. Ей ведь здесь никто не был нужен. Думала только о Кирилле.

Несколько раз она обращала внимание на фигуры в черном, по-прежнему вроде бы неподвижно сидящие у стены за танцполом. Неподвижно, но вот, глянув на них, обнаружила только две. Через некоторое время посмотрела – все три были на месте. Потом у стены увидела одну, и затем снова все три. Это было странно, но не более. Какое ей было дело до этого «антуража», когда можно думать только о приятном?

В перерывах между танцами парни рассказывали немного пошловатые анекдоты. Девушки лепетали что-то про бутики, лейблы, скрабы, пилатесы и прочие стретчинги. И то, и другое забавляло Раю. От танцев, от этих разговоров, от мыслей о все приближающемся Кирилле ей становилось жарче и жарче. Приходилось все чаще прикладываться к бокалу. Отпивая, замечала, что некоторые парни и девушки время от времени заходили за синюю штору, видимо, заменяющую еще одну дверь. За ней, должно быть, были и другие помещения. Возвращались после уединения какими-то особенно веселыми или, наоборот, расслабленными. Глядя на них, Рая думала о том, что когда-нибудь и они с Кириллом будут уединяться. Веселиться или расслабляться только вдвоем.

Несколько раз она пробовала напитки порой самых неожиданных вкусов. Но ей все нравилось. Напитки не только утоляли жажду, но и даже как будто придавали сил. Да, ей определенно все здесь нравилось. Хотелось снова танцевать, танцевать, танцевать. Как и той невысокой брюнетке в красной маске и с крупной родинкой на щеке, похоже, имевшей виды то ли на худого «ботаника», то ли на крепыша с боксерским носом. С этой девушкой, которую не сразу заметила, они то и дело сходились в танце друг против друга. Как Рая не старалась, но понимала, что брюнетка танцует лучше. Так же здорово, как Алла! Рая опять вспомнила о подруге и тут же снова забыла. Потому что Витя держал в руках профессиональную фотокамеру:

– Внимание, снимок на память!

Рая подумала, что это здорово: показать потом фото соседкам по общежитию и владимирским подругам, которые наконец-то дождутся ее повествования о настоящих столичных похождениях.

Все стали принимать какие-то красивые позы. Брюнетка в красной маске изогнулась просто как-то непристойно, видимо, чтобы обратить на себя внимание и худого «ботаника», и крепыша с боксерским носом.

Наснимавшись, снова танцевали, и Рая снова пила что-то очень приятно-бодрящее. Под одну замечательную мелодию, под другую. Потом вдруг заметила, что в танце кружится не только сама она, но и потолок. Стены стали как-то расширяться и пританцовывать, а сама она оказалась в руках… Кирилла.

– Ты здесь!

– Да!

– Со мной!

– Да!

Прижалась к нему всем телом. Он так приятно гладил ее по спине. Потом поцеловал в шею, от чего по телу пошли мурашки. Потом в щеку, в лоб.

– Кирилл!

В губы. Она не подозревала, что это так приятно и так просто. Целоваться! Губы в губы!

– Кирилл! Кирилл!

Еще до окончания танца он увлек ее за синюю штору, находящуюся в нескольких шагах от зеленой двери, через которую вошли в зал. За куском ткани находился коридор с каменными некрашеными стенами и четырьмя дверьми. Обнял и так, так прижал к себе. Потом положил ладонь на грудь. Сердце забилось сильно-сильно. Накатила волна тепла и желания. Рая страстно отвечала на его поцелуи:

– Кирилл! Кирилл! Кирилл!

– Я – не Кирилл! Я – Петя!

Рая отшатнулась. Лицо Кирилла, как будто нырнувшее в туман и вынырнувшее обратно, стало превращаться в прыщавые ниже маски щеки, в подбородок худого «ботаника».

– Я – Петя! – повторил тот и попытался снова притянуть Раю к себе.

– Нет! – уперлась в его грудь руками.

– Но почему? – продолжал тянуть на себя распалившийся парень.

Рая одной рукой продолжала упираться, а другой вытирала губы, пытаясь стереть с них поцелуи «некирилла». А Петя все тянул к ней свою голову, губы. Ей стало так противно. Или уже раньше было противно? Еще на танцполе замечала, что, возможно от головокружения, к горлу подступала тошнота. Забыла об этом, целуясь. А теперь так явственно почувствовала. Опять уперлась двумя руками в грудь парню и устало посмотрела на него:

– Меня сейчас стошнит. Где здесь туалет?

Тот недоверчиво ослабил руки. Она неожиданно для себя икнула.

– Извини! – задышала глубоко, стараясь сдержать подкатывающую к горлу тошноту.

Петя растерянно опустил руки и указал за спину:

– Туалет там! Тебя проводить?

– Не нужно! – чуть покачиваясь, держась за