– Терпеть не могу, когда наобещают, а сами обманывают, – зло сказала Мариша. – Думаю, что можно даже сделать звонок в налоговую. Уверена, что у папаньки не все в порядке с бумагами на работе. У него ведь частная фирма? Может, налоговая ничего и не найдет, но уж нервы папане попортит.

Перепачкать мелом дверь было делом двух минут. Он разлетелся белым облачком, которое быстро осело не только на дверь, но и на пол и стены вокруг квартиры Борисова. Мы добавили еще немного водоэмульсионной краски, чтобы ветреная жена подольше убиралась, может, и к любовнику опоздает.

Потом мы поехали к дому Ануфриевых. К счастью, во дворе стояло всего четыре гаража. А глава семьи проболтался Марише, что ему сказочно повезло купить гараж прямо во дворе, он на радостях его сразу и покрасил. Только один из гаражей сверкал свежей краской. Кусачками перекусить дужку замка и распахнуть дверцы было делом секунды. Сигнализации на гараже не имелось, поэтому обошлось без шума, гама и ненужной помпы.

Следующим в списке стоял довольно неприятный мужчина, у которого были проблемы с потенцией, и он подозревал в порче свою тещу, которая его откровенно ненавидела. Мужчине мы разбили одно стекло, благо квартира располагалась на втором этаже и окно было уже с трещиной. В списке оставалось двое: молодая женщина, у которой гулял муж, и молодой муж, у которого гуляла жена. Обоим мы послали телеграммы с соболезнованиями о кончине их дорогих половинок.

На завтра у нас были заготовлены фальшивые счета на многотысячные телефонные разговоры, нападение взбесившихся животных, роль которых должны были исполнять Маришины дворняги – Белка и Стрелка. К одному из клиентов на заре в комнату должен был влететь огромный черный ворон, а второго ждал небольшой погромчик дачного участка и визит лейтенанта милиции по подозрению в организации притона. Звонок обеспокоенных этим обстоятельством соседей предполагалось сделать завтра.

– Слава богу, что сегодня пришлось только двоих от смерти заговаривать, – простонала Мариша. – У меня уже фантазии не хватает.

– Молодому карьеристу, задумавшему жениться на дочери директора, можно с помощью протянутой через лестницу веревочки устроить легкое сотрясение мозга или перелом ноги, – сказала я. – Может, пока он лежит в больнице, девушка одумается.

– А тетке, которую поедом есть свекровь?

– Тетку жалко. И муж у нее неплохой, работает от зари до зари. Зря ты про любовницу сказала.

– Да есть у него любовница, – отмахнулась Мариша. – Все они такие. А если сейчас нет, то раньше была. Или, в конце концов, потом будет. Не бывает безусловно верных мужей. Можно устроить им короткое замыкание в доме, украсть половичок из-под двери или срезать звонок на худой конец.

– А что делать с теми, что вчера приходил? – спросила я. – Эти двое «смертников».

– Да, они еще и сорваться могут, пожадничают, – сказала Мариша. – Сегодня вечером все ясно будет.

Скрупулезно записав сегодняшние гадости и гадости, запланированные нами на завтра, мы вернулись домой, чувствуя себя измотанными вконец.

– Нелепо как-то, – сказала я, жуя в машине купленный у торговки пирожок с картошкой. – У людей и так жизнь из-за дорогих родственничков нелегкая, а мы им еще неприятностей подбрасываем. Нелогично. Давай с этим кончать, а?

– Сразу видно, что ты не знаешь людей, – сказала Мариша. – Сейчас они уверены, что все эти неприятности, которые валятся на их головы, не что иное, как спасение их от смерти. А если с ними ничего не будет случаться, они явятся сюда и устроят мне скандал, мол, мое колдовство не действует, а сама я мошенница. Еще и деньги свои назад потребуют. И не посмотрят, что в моем дипломе об окончании Высшей школы белых магов по всем предметам выставлены сплошные пятерки. И мое звание магистра белой магии первой степени добыто честным трудом. Такие разорвут в клочки вместе с дипломом, пятерками и званием.

– А ловко у нас диплом получился, – сказала я.

– Конечно, – сказала Мариша. – А вспомни, как гонялись за глянцевым листом чистой бумаги с водяными знаками. Парочку печатей заиметь было совсем просто. Голографических наклеек полно на всех бутылках со спиртным. Капля сургуча, ленточка за пятьдесят копеек, и документ приобретает неотразимый вид.

За разговорами мы не заметили, как подъехали к нашему дому. На лестничной площадке стоял один из вчерашних клиентов. Очень симпатичный мужчина, правда, без капли мозгов, но внешности эта особенность не портила. Мариша прошла первой, а я поднялась в квартиру немного погодя, мне вовсе не следовало сталкиваться с этим мужчиной сегодня, так как вчера он видел меня возле дома с пустым полиэтиленовым пакетом в руках и в синем платке на голове.

Когда я проскользнула в оставленную Маришей приоткрытой дверь, то услышала, как мужчина громко сказал:

– Я решился! Сил нет больше терпеть эту гниду.

Гнидой, насколько я помнила, был его начальник, нагло уводящий у своего подчиненного, служившего у него шофером и охранником, жену, которая вовсе и не была против, а наоборот, всячески поощряла начальника и бесстыдно изводила мужа. И повод для ее отсутствия вероломная парочка измыслила какой-то дурацкий: вроде бы она больна, а он, то есть начальник, устраивает ее на лечение то в одну дорогую и престижную клинику, то в другую. Но почему-то это устройство занимало у них все больше и больше времени, что мужу совсем не нравилось. Вот он и пришел к гадалке, чтобы та растолковала, что ему теперь делать, как отвадить начальника от его жены.

– Очень хорошо, – одобрила Мариша. – Теперь нам предстоит самая ответственная часть работы. Мысленно вы должны представить себе образ своего врага и пожелать ему, чтобы все зло, которое он желает вам, вернулось бы к нему.

– Это жену, что ли? – спросил мужчина.

– Ее, – подтвердила Мариша. – А также начальника. Потренируйтесь, а я пока заговорю те вещи, которые вы принесли.

И она проворно забормотала над кучкой монет, женской щеткой для волос с несколькими волосинками и новеньким органайзером из дорогой пахучей кожи. Мужчина в это время сидел с закрытыми глазами и усиленно представлял себе свою жену в объятиях шефа или что-нибудь еще столь же малоприятное, потому что мужчина скрежетал зубами и обессиленно стонал.

Собственно говоря, он был ненамного старше нас с Маришей – лет двадцати восьми, от силы тридцати. И выглядел он молодо, был отнюдь не изнурен работой и жизнью вообще. Мне показалось, что его волнует не столько измена жены, сколько ее возможный уход. А если бы он был уверен, что она, имея любовника, никогда не покинет своего законного мужа, то он был бы таким положением вещей вполне доволен.

Наконец Мариша закончила бормотать. Выплеснув на клиента по привычке немного воды из металлической чаши, которая сегодня заменяла кубок, и дождавшись, пока он перестанет отфыркиваться, она сказала:

– С этой минуты вы можете не беспокоиться за свою жизнь. Но для закрепления результата я каждый день должна буду повторять заговор. Ваше присутствие не понадобится, но все эти вещи должны остаться у меня, – и она указала на монеты, щетку для волос и органайзер.