посоветовала нового поставщика цветов. Качество на высоте.

— А я о чем! И ценник, заметь, адекватный, — кивает мне подруге. — Кстати, видела сейчас твоего бывшего. С его силиконовой мадам.

— Да, они приглашены.

— Ага. Только вот дамочка Германа не в адеквате.

— В смысле? — выгибаю бровь.

— Ну… походу, она приехала сюда уже навеселе, — играет бровями.

— Этого мне только не хватало.

— А что, создаст тебе контент, — нервно смеется.

Встречаю следующих гостей — звезда выставки Всеволод Никольский. Новичок, фотографии которого разлетелись по соцсетям и набрали широкую популярность. Мне составило немалого труда уговорить его выставляться у нас.

Парень не искал признательности и богатства. Истинный художник, который далек от коммерческой составляющей искусства.

Всеволоду тридцать, он высокий, жилистый, с янтарными глазами и такого же цвета волосами. Весь в веснушках. Никольский притягивает взгляд, манит своей необычной внешностью, не только работами.

На деле же это обыкновенный мужчина.

— Все эти люди пришли смотреть на мои работы? — шепчет мне на ухо фотограф.

— А я тебе о чем говорила! — отвечаю тихо. — Это только начало, Сева. Вот увидишь, у тебя большое будущее. Из четырнадцати работ девять распроданы, а выставка началась час назад.

— Я просто в шоке оттого, что их люди берут. Да еще и за такие деньги!

— Можно было установить и более высокую цену, я уверена, взяли бы. У тебя уникальный талант, Сева, — я ни разу не лукавлю.

— Тамила, спасибо тебе за то, что организовала все, — глаза Никольского горят. — Как я могу отблагодарить тебя?

— Ты же в курсе, что я получаю комиссию с твоих работ? — усмехаюсь.

— Конечно-конечно! — выпаливает Сева и мнется. — Я о другом. Могу я пригласить тебя на свидание?

Он не успевает договорить, а я ответить, потому что кто-то толкает его в спину, и он налетает на меня. Хорошо, что в руках у Всеволода нет напитка, иначе стопроцентно случился бы конфуз.

— Простите, извините! — произносит Инесса и поджимает губы. — О-о, Тамилочка, добрый вечер.

Делаем вид, что целуем друг друга, на деле же даже не касаемся. Инесса пьяна, Вера была права. Господи, когда успела налакаться-то? За спиной у нее вырастает Герман и берет ее под руку, оттягивает от нас.

Выглядит рассерженным, а еще каким-то уставшим.

Мы не виделись около месяца, и мне кажется, что бывший муж осунулся.

— Добрый вечер, — здоровается он сухо. — Приносим извинения.

— Да-да, я уже извинилась, дорогой, — Инесса отвечает не очень внятно и подмигивает Всеволоду.

— Герман, Инесса, познакомьтесь: это Всеволод Никольский, автор представленных картин.

— Вау! — брякает она. — Скажите, а что, фотографии индийских трущоб покупает кто-то?

Хочется закатить глаза.

Нет, я понимаю, что есть люди, которые ничего не понимают в искусстве. Это нормально, мы все разные. Но так и хочется сказать женщине Титова: «Молчи, за умную сойдешь».

Титов, похоже, тоже злится, на скулах вон желваки ходят. Видимо, чтобы исправить оплошность своей спутницы, он говорит:

— Всеволод, у вас потрясающие работы. Я купил одну, ту, на которой изображена чайная плантация. Невероятно передана атмосфера ярких, живых растений и рабского труда индийцев. Скажите, эта выставка посвящена Индии, а вы планируете путешествие по другим странам?

— Да-да, — поспешно кивает Сева. — Но сейчас я горю идеей поехать в Сибирь. Алтай, Хакасия и дальше до Иркутска, на Байкал. У меня так много идей! А в необозримом будущем мечтаю попасть на Камчатку!

— Я бы очень хотел увидеть эти работы, — искренне говорит Герман и незаметно задвигает Инессу за себя. — Обязательно приобрету что-то из ваших новых серий.

Герман полностью исправляет оплошность Инессы, Всеволод расцветает, даже краснеет.

— Тамила, выставка потрясающая, как всегда, — Титов обращается ко мне.

— Спасибо, Герман, — легко улыбаюсь.

— Ага, хорошая, — поддакивает Инесса.

Расходимся в разные стороны. Я ухожу ненадолго в административное помещение, а когда возвращаюсь, застаю спорящих Геру и Инессу.

Вроде отошли в сторонку, но перепалку все равно слышно.

Улыбаясь гостям, спешу к ним.

— Герман, Инесса, что у вас происходит?

— Все прекрасно, разве не видно? — спрашивает заплетающимся языком Инесса и кривится.

— Гер, вы не могли бы перейти в зал для переговоров? Там нет никого и можно спокойно поговорить.

— Прости, Тами, — извиняется устало. — Мы уйдем через черный ход.

Бывший муж бросает на меня короткий взгляд, снова наполненный множеством эмоций, и уходит.

Выставка проходит спокойно, я остаюсь до последнего. Можно доверить подчиненным закрыть галерею, но мне хочется все сделать самой.

Иногда я люблю побыть в тишине, среди чужих эмоций и ярких красок. Среди жизни, которая идет где-то параллельно моей и с которой я, скорее всего, не столкнусь никогда.

Приглушаю свет, сажусь на банкетку и закрываю глаза.

Тишина шумит в ушах еле ощутимым шелестом.

Звенит колокольчик, дверь открывается. Я оборачиваюсь и замираю, глядя на мужчину, стоящего в дверях.

Глава 6. Какао

Герман

Четырнадцать лет назад

На работе отец совершает надо мной экзекуцию. Я торчу в офисе с семи утра. Мозг перестал работать примерно в полдень. Но я упорно продолжаю зарываться в кипу бумаг, чтобы разобраться со всем.

Как только мы с Тами поженились, мой батя решил полностью погрузить меня в семейный бизнес. Я был готов, потому что всегда знал: именно этим я и буду заниматься — развивать ресторанный бизнес.

— Все, Герман, поезжай домой. Отлично поработал, — отец кладет руку мне на плечо, и я роняю голову на руки. — Это ничего, сынок. Поначалу всем сложно, а потом втягиваешься, привыкаешь.

Поднимаю голову и откидываюсь затылком о спинку офисного стула.

— Устал, бать.

— Отправляйся домой, к Тамиле, набирайся сил. Только любящая семья способна подзарядить батарею, — хлопает меня по плечу. — Двигай в свою крепость, отдыхай. Завтра снова в бой.

Киваю, тяжело поднимаюсь на ноги.

Еду неспешно. Не доезжая до дома, разворачиваюсь, захожу в кофейню и покупаю какао.

Это наш с Тами ритуал. Когда было очень плохо, я покупал ее любимый приторно-сладкий напиток, от которого лично у меня всегда сводило скулы, и мы закрывались дома. Смотрели сериалы или просто болтали и пили эту гадость. Я тоже пил — терпел, но пил. Ради нее.

Покупаю два стаканчика, еду домой.

В квартире пахнет ванилью вперемешку с чем-то горелым.

На кухонном столе стоит бисквит с яблоками. Видимо, именно он причина горелого запаха. Жену нахожу на диване. Она лежит и воет в подушку. Сажусь рядом с ней.

— Чего ревешь? — глажу ее по волосам, а сам не могу сдержаться улыбки.

Тами поднимает на меня зареванное лицо.

— У-у-у! — хмурюсь.

— Я ее с-сожгла! Я так с-старалсь сделать для тебя шарло-о-отку! И все с-спалила.

— Да и хрен