Тут мимо пронеслась, радостно взбрыкивая копытами, вольная коза Зинка. Ей так понравилась свобода, что она уже начала подумывать, как избавить своих деток от тирании частного собственника Демьяна. То ли мысли Зинкины угадал тот самый тиран, то ли радость ее подсказала: здесь безопасно. Но старик успокоился. На последнем плюхе он поднял голову, посмотрел на Артемку – не просвечивает, – взглянул на Димку – не боится, – и что есть силы крикнул:

– Зинку держи!!!

Артемка вздрогнул: откуда силы у деда? А Димка радостно вскочил на ноги. Вот это по его, это он понимает. Не то что крутиться на мельнице.

– Заходи справа, – входя в азарт, гаркнул он Артему.

Тот, не успев опомниться, попятился спиной вправо, не сводя глаз с животного. Дед Демьян, совершенно забыв о недавнем своем недомогании, напирал с тыла. Коза чувствовала – обложили, но расставаться с только что приобретенной свободой, лишь только почувствовав ее вкус, не собиралась. Она решила бороться до конца.

– Смотри, она у деда бешенная, – предупредил Артемку друг.

«Этого еще не хватало», – подумал мальчишка, но не ушел с правого фланга.

– Кать, кать, кать, – звал дед Демьян свою животинку, протягивая ладонь, сложенную щепотью.

«Катя или Зина?» – не понял Артем.

Коза высунула в ответ язык и ядовито, как девчонки на перемене, сказала:

– Бе-е!

Но дед Демьян был старик не промах. Коварно выставив правую ногу вперед, он потихоньку пододвинул ее к лежавшему на земле одному концу веревки, которой была окольцована шея Зинки, быстро наступил на нее и крикнул:

– Навались!

И ребята навалились. Первое время нельзя было понять, кто есть кто в образовавшейся свалке. Все четверо барахтали руками, ногами и копытами в воздухе.

– Дедка Демьян, ты мне волосы защемил!

– Ничого, Димка, ничого. Зинку поймаем, отпущу.

Наконец, от кучи отделился Димка, затем дед Демьян, и последний слез с козы Артем. Зинка сердито поглядывала на людей. Она чувствовала, как от злобы у нее внутри скисает молоко. Артем, перестав заботиться о своих клевых шортах, сел прямо на траву и вытер со лба пот. Ну и дурака же он свалял! Какого связался с этими ненормальными?

Старик отдышался и сказал мальчику:

– А похож ты, бестия, на старого мельника. Ой как похож.

– Да ты че, дедка Демьян, – удивился Димка, – ты его видел, что ли?

– Видал, – усаживаясь поудобнее рядом с Артемом, мечтательно сказал старик. Он уже погрузился в свое прошлое и размеренно начал рассказ, – видал, ребятки. Было мне тогда вот как и вам, лет девять.

«Вот это ничего себе», – обиделся про себя Артемка, но перебивать не стал.

* * *

"Было мне тогда вот как и вам, лет девять. Тяжелые времена были, единоличные. Зажиточных крестьян мало было, а батраков – хоть прореживай. Мельница наша тогда не в пример теперешнего – добрая стояла, крепкая. И мельник молодой был, хороший. Чуб кудрявый, смоляной из-под картуза торчал, всем парням нашим на зависть.. Все бабы у деревни по нему сохли. Но он их ни-ни, не любил. А все потому, что нравилась ему одна молодка, кулака нашего Поликарпа дочка. Уж до чего ж красная краля! Да только Поликарп ее готовил не для голоштанного какого мельника. Да. Как же его звали? А не важно.

Уж мельник бился-бился на своей мельнице с утра до вечера, каждую копейку не тратил, в сундук складывал, чтобы засватать свою ненаглядную. А денег все не прибавлялось. Черти про то дело-т и прослышали. Всем известно, что они обитают по рекам вблизи мельниц всяких. Им услышать такое – раз плюнуть. Возрадовались тут их черные душонки, сидят они у себя на дне в тине да ряске и смеются: «Погубим мы нашего мельника!» Вынырнул младший чертенок и давай парня соблазнять. Мол, знаю, деньги тебе нужны, а у нас как раз завалялось немного, враз для тебя. Но мельник наш не из тех попался, огрел чертеняку оглоблей и дальше мелет себе, зарабатывает.

На том бы все и порешилось, но старшие черти младшого-то засмеяли – простого мельника охомутать не смог. Тут чертеняка опять-то и выскочил наружу. И давай по новой – продай душу, да продай. А тот ни в какую. Крепкий попался. Кремень парень. А чертяка ему, не любишь, мол, значит ты свою Параскевью, коль ради нее души тебе жалко. Вот этим и взял молодца. Осерчал сильно мельник на чертеняку, говорит, люблю, мол, и на ему на стол душу. Тот хвать – пока не опомнился, и в воду.

С тех пор денег у мельника стало – лопатой греби, не выгребешь. Поликарп аж сам к нему приходил свою Параскевью предлагать. Да только не по адресу. На кой она парню без души-то, только лишний рот да забота. Проводил он Поликарпа со двора, хорошо проводил, под зад. Как счас помню. И давай молоть, чтоб еще деньжонок себе прибавить. Вот. Так всю жизть и прожил один, как куркуль. Все деньги собирал да копил, на себя не тратил. До самой смерти в лохмотьях ходил, а копейки да гривенные в сундук складывал.

И после смерти успокоиться мельник не может. Без души-т его ни в ад, ни того паче, в рай не пускают. Потому он и ходит по земле привидением бестелесным. А ночью заглядывает в свою мельницу, крутит колесо и деньги в сундуке пересчитывает. Говорят там они у него, горемычного, спрятаны".

– Да-а, – прервал затянувшееся молчание Димка. – А что, Параскевья его любила?

– Не без того, внучек, не без того, – ответил дед Демьян, возвращаясь из воспоминаний на грешную землю. – Она ж после смерти тоже не успокоилась, все ищет своего милого по свету, спросить хочет, за что он ее отверг. Тоже горемычная.

– Да-а, – еще раз протянул Димка.

Артем тряхнул головой, отгоняя от себя наваждение. Когда этот старик успел целую сказку наплести? А он чуть не поверил. Свихнешься тут вконец с ними.

– А чей же ты будешь, милок? – переключился дед Демьян на Артема. – Что-то я тебя не припомню.

– Он деда Архипа внук, – ответил за друга Димка и шмыгнул носом. Уж больно жалостливая история.

Тут с дедом Демьяном случилась новая аномалия. Он встрепенулся по-птичьи, распахнул глаза так, что морщины вокруг них разгладились, и потихоньку стал отодвигаться от Артемки.

– Это какого такого деда Архипа?

– Да какого ж? Лохмача, конечно. У нас другого нет, – удивился такой неосведомленности Димка.

Дед Демьян стал двигаться быстрее, оперся на руки, не выпуская заветной веревки с козой, и встал на ноги.

– Зинка, домой, – скомандовал он, не отрывая глаз от Артема. – Нам доиться пора.

«Ага, доиться, – подумала Зинка, – молоко-то скисло». Но за стариком все-таки последовала.

По-молодецки подпрыгивая на кочках, дед Демьян уходил сам и уводил козу свою от страшной опасности. Какой только, ребята не могли понять. Мальчики переглянулись.