Я быстро поднялся по лестнице, размышляя о только что полученном гонораре, и остановился на площадке четвертого этажа. Потом достал ключ и сунул его в замок. Я жил в квартире «В». Соседнюю, обозначенную буквой «А», занимал мой приятель Хуан Дельфоро, а в «С» обитали три сестры, владеющие маленькой пекарней, где изготавливали пончики. В «D» не было постоянных обитателей, ее через объявление в газетах сдавали случайным парочкам за почасовую оплату. За временем, проведенным пылкими любовниками в блаженном уединении, следил консьерж, некий Гумерсиндо Асебес.

Прежде чем я успел открыть свою дверь, из квартиры напротив выскочила Ангустиас, старшая из сестер — владелиц пекарни «Сестры Абриль», прилепившейся на задворках Министерства иностранных дел. Там подавали потрясающие пончики.

Она выглядела довольно элегантно в своем жакете.

— Эй! — воскликнула соседка. — Вы только посмотрите, кто явился! Я хотела зайти вчера, но, разумеется, не застала тебя дома.

Ангустиас была, в общем-то, неплохой женщиной, правда тяжеловатой в общении. Мы были почти ровесниками, но у нее никогда не было мужа. Вся ее фигура казалась похожей на платяной шкаф — одинаковой ширины и в бедрах, и в талии, и в плечах. Она почему-то вбила себе в голову, что нас с ней что-то объединяет.

— Я работал, Ангус. Только что вернулся из поездки.

— Да я, собственно, всего лишь хотела сообщить, что тебя разыскивал какой-то полицейский. Такой красавчик, но очень деловой.

— Правда? А он представился?

— Не знаю… Мне вообще-то сестры рассказали, это было несколько дней назад. Кажется, он и раньше пару раз приходил. Послушай, а у тебя не найдется сегодня свободной минутки для нашего дела?

Ну вот, опять это «наше дело». Она принялась доставать меня еще в прошлом месяце. Началось все с какого-то идиотского ток-шоу, в котором всерьез обсуждалось, что девственность создает лишние проблемы. Сестры Абриль долго мусолили эту животрепещущую тему. Они пришли к мысли, что выносить на общий суд подобные вопросы неприлично, противоестественно и пагубно для общественной морали в целом. Посему соседки решили обратиться ко мне за консультацией. По их мнению, как человек с большим жизненным опытом и как бывший полицейский, я наверняка должен в подобных вещах разбираться. Я постарался достойно им ответить. Если бы я только знал, к чему это приведет, то без лишних слов выставил бы всех троих за дверь. Когда сестры ушли в пекарню, Ангус, смущаясь, призналась мне, что она все еще девушка. Должен сказать, она застала меня несколько врасплох.

С того момента она все чаще и чаще приставала ко мне с нескромными разговорами, пока в один «прекрасный» день прямо не попросила, чтобы я лишил ее девственности. Она, видите ли, очень хорошо все обдумала и пришла к выводу: я подходящий человек для такого деликатного дела, хоть и не отношусь к ее типу мужчин.

— Ангус, сегодня я не могу тебе помочь, понимаешь? Кроме того, я выехал из Сафры в три часа ночи и все еще не спал. Не приставай ко мне!

— Да ладно, ну что тебе стоит! Это и займет-то каких-нибудь десять-пятнадцать минут. А все ради моего жениха, ясно тебе? Я собираюсь замуж и не хочу, чтобы мой будущий муж узнал, что у меня еще не было мужчины. Неужели тебе так трудно оказать мне маленькую услугу! Мы же давние соседи, правда? А для чего еще нужны соседи, как не для того, чтобы оказывать друг другу услуги! Если ты мне поможешь сейчас, я тебе потом тоже в чем-нибудь помогу. Уверяю, ты не прогадаешь!

— Да, Ангус, мы соседи и должны друг друга поддерживать. Но подобные вопросы так не решаются, можешь ты это понять? Почему бы тебе просто не пойти в любой бар и не подцепить там кого-нибудь?

— Да я ходила уже много раз, но в этих заведениях очень скучно, к тому же выпивка там дрянная. А еще у меня голова идет кругом от тамошней громкой музыки. Не понимаю, почему ты отказываешься лишить меня девственности? Это ведь отнюдь не то же самое, что потерять ее с незнакомцем, я ведь девушка скромная и буду стесняться. Неужели я тебе противна, скажи!

— Да не в этом дело, Ангус! Мне кажется, ты должна все честно рассказать своему жениху. Будет лучше, если ты ему признаешься. Такое доверие лишь делает двоих людей ближе друг к другу, понимаешь?! Он тебя еще поблагодарит за честность.

— Ты просто не знаком с Бальдомео, моим парнем, он ведь служит… какой-то там офицер или сержант, не знаю точно. Он вдовец, и я уже рассказала ему, что… ну, понимаешь, что у меня было несколько мужчин. Немного… несколько… нормально так! И как я ему теперь в глаза буду смотреть, если он узнает, что все мои рассказы были ложью? Тони, я серьезно тебе говорю — давай по-быстрому, десять минут — и все дело! Ну что тебе стоит?!

— Ангус…

— Ладно, как хочешь: в следующий раз так в следующий раз. Тем более что сейчас ты и вправду устал. Слушай, я завтра вернусь домой после девяти. А потом пойду ужинать с Бальдомео… если хочешь, встретимся позже. В любом случае увидимся, мы же соседи. Ладненько… пока, милый. — Она повернулась было к своей двери, но задержалась, чтобы добавить: — И помни: соседи должны оказывать друг другу услуги.

Ночью «Охотничий клуб» превращается в нелегальный игорный дом, где собираются любители покера. Я понятия не имею, что там происходит днем, а вот о ночной жизни заведения осведомлен прекрасно, так как несколько лет проработал там администратором. Нынче им заправляет один тип по кличке Антонио-Молекула, под таким именем он даже проходил в комиссариате. Когда я работал в этом притоне, им владела некая Маруха Гарридо. Сейчас она отбывает срок по обвинению в убийстве Датилеса, одного из лучших домушников, каких когда-либо знал Мадрид.

Быть администратором в подобном месте — работа легкая, чистая и крайне приятная, но в ней, как и в любом другом занятии, есть свои минусы. Худшее — это то, что ты постоянно сталкиваешься с мошенниками, аферистами, карточными шулерами и карманниками, в подпольных игорных клубах подобной публики обычно больше, чем деревьев в лесу.

Одной из основных моих обязанностей было не пускать карманников на порог заведения. Эти люди компрометируют клуб и подрывают его престиж, так что таких визитеров следует вышвыривать немедленно. То же самое с любителями подраться и пьяными клиентами. Без сомнения, самым трудным было выколачивать деньги из должников. Маруха Гарридо придерживалась правила: давать в долг не больше пятидесяти тысяч песет, да и то только проверенным завсегдатаям. Потом, если они оказывались в проигрыше, приходилось вытряхивать из них деньги, и вот тут-то обычно начинались проблемы. Именно поэтому, увы, и расстался с жизнью Датилес.

В общем, местечко было мне по душе. И если вдруг накатывало желание и была возможность сыграть несколько партий в покер, как в ту ночь, когда я возвращался из Сафры, то я в первую очередь вспоминал именно про «Охотничий клуб». И не только потому, что раньше работал там, но еще и потому, что в этом месте совмещал должности крупье и официанта мой приятель Кукита, или Куки, как его еще часто называли.

Подпольный клуб находился на улице Орталеса, неподалеку от проспекта Гран-Виа, и, когда я добрался туда, была уже полночь. Кукита замешкался дольше положенного, открывая мне дверь заведения. Увидев, кто пришел, он радостно завопил «Тони!» и, подпрыгнув, заключил меня в свои железные объятия. Он был карликом, но при этом очень пропорционально сложенным, с движениями плавными и точными, как у кота. Весьма тренированный малый — сказывались молодые годы, проведенные в труппе Бомберо Тореро.[4]При всем том мой приятель был слегка сентиментален.