Мама вытерла слезы тыльной стороной ладони и улыбнулась Мири:

— Но теперь твои силы пробудились. И я должна всему тебя научить. Тренироваться начнем в выходные.

— Завтра мы едем к папе, — напомнила Мири, и ее плечи разочарованно поникли.

Мама погладила ее по колену:

— Тогда в понедельник.

Секундочку. Это, наверное, ранняя первоапрельская шутка. Или я стала участницей нового реалити-шоу — Подшутите Над Своей Старшей Дочерью и Получите Миллион Долларов. Они что, не в курсе, как я ненавижу такие передачи? Я принялась осматривать потолок в поисках торчащих видеокамер.

Сестра засунула в рот целую горсть семечек.

— Видишь? — сказала она мне. — Я знала, что это я оживила омара.

— Удивительно, как ты смогла сделать это без заклинания, — сказала мама, тряхнув головой, а затем, сделав шутку еще нелепее, вытащила из-под одеяла огромную книгу в зеленоватой обложке, по крайней мере в два фута толщиной. Я поморщилась. Она выглядела и пахла так, будто последнюю сотню лет провела под водой.

Мама аккуратно переворачивала тонкие желтоватые страницы.

— Согласно разделу заклинаний в Книге Удивительных Заклинаний, Поразительных Зелий и Истории Колдовства с Начала Времен, воскресить не так просто. Для этого нужны лепестки роз, смола ладана и…

— Что это такое? — Сколько они собираются меня дурить? Неужели она и правда думает, что я настолько наивна?

— Эта книга заклинаний принадлежит Мири, — ответила мама, ободряюще улыбаясь сестре.

Глаза Мири расширились.

— Правда?

— У каждой ведьмы есть своя. Мама дала мне мою, когда я впервые воспользовалась колдовской силой.

Бабушка, наверное, перевернулась в гробу. Не могу поверить, что она втягивает в этот идиотский розыгрыш даже свою мать!

— А тетя Саша? Дай-ка я угадаю — она тоже ведьма? — Мама восемь лет назад серьезно поссорилась со своей сестрой, и с тех пор мы ее не видели.

Но мама не обратила внимания на мои слова.

— Возможно, Мири книга даже не нужна. В ее возрасте у меня не было таких сил.

— Сил? — Я рассмеялась. Видишь это, камера? Тебе не уничтожить мое чувство юмора! Снова говорю, как в «Звездных войнах», но теперь даже хуже, ведь сейчас меня снимают. Я съежилась, надеясь, что не попала в кадр.

К моему удивлению, мама на этом не успокоилась.

— Да. Сил. — Она повернулась к Мири. — Дорогая, хотя я и поражена твоими способностями, ты не должна раскрывать их перед обычными людьми. Если о тебе узнают, будут только неприятности.

— Прости. Это больше не повторится, — сказала Мири, облизывая ладонь. — Поверь, я и понятия не имела, что так могу. Мне нужно узнать предел своих возможностей.

— Верно. Книга поможет тебе. — Мама переворачивала страницы и читала заголовки. — Прошло много времени… я давно не практиковалась. Думаю, на тренировки уйдет по меньшей мере год. Насколько я помню, в разделе первом описана история колдовства, в разделе втором — этика…

Все! С меня достаточно. Я не собираюсь сидеть и слушать, как мама вспоминает всякую ерунду.

— Конечно, очень весело быть объектом вашей шутки, но я должна встретиться с друзьями. — Я соскочила с кровати и направилась к двери, но поняла, что забыла ботинки.

И тут произошло невероятное.

Ботинки парили над полом.

Один метр, полтора. Поднялись почти на два метра.

Их никто не надевал, никто к ним не прикасался.

Мои новые зеленые ботинки летали по комнате, описывая круги вокруг белой фарфоровой лампы на потолке. Шнурки, которые сначала просто болтались, теперь сами сложились в треугольник. Затем в квадрат.

В пятиугольник!

В шестиугольник!

В семиугольник!

— А-а-а-а-а-а-а! — закричала я, прижимаясь спиной к двери. Я с ужасом смотрела на маму. Она прикрыла глаза, поджала губы и что-то бормотала. Что она делает? Почему у нее такое лицо, будто она красит губы помадой, в то время как с моими шнурками творится какая-то чертовщина? И почему здесь так холодно? Что происходит?

Внезапно ботинки с грохотом шлепнулись на пол.

О боже!

Глаза Мири были широко раскрыты, но не от испуга, а вот у меня от страха даже волоски на руках топорщились, как иголки кактуса.

Моя мама — ведьма.

Моя мама — ведьма. Моя мама — ведьма.

Моя мама — ведьма.

И моя маленькая, не способная к общению сестра-вегетарианка — тоже.

— Я не собиралась тебя так пугать, — сказала мама, робко глядя на меня. — Просто должна была как-то тебе доказать.

Внутри у меня все перевернулось, в горле пересохло. Я чувствовала себя отвратительно, у меня тряслись ноги, я задыхалась. Неужели такое возможно?

Воцарилась тишина. Слышно было только, как мама затягивается сигаретой.

Я опустилась на край кровати, опасаясь, что вот-вот упаду.

— Скажите же что-нибудь. — Мама засунула руку под одеяло, вытащила пачку сигарет и прикурила новую. Я наблюдала, как дым поднимается к потолку.

Мири снова свесилась с кровати.

— А ботинки и правда классные. Они тебе нравятся, Рейчел? Не могу поверить, что это сработало! Это ведь именно те, которые ты хотела?

У меня путались мысли.

— Что?

— Ботинки. Я хотела порадовать тебя. Теперь ты знаешь, что я ведьма, а ты нет.

Порадовать? Сейчас я была не в состоянии ничего воспринимать.

— А… у тебя что… по всему лицу вырастут… бородавки? — только и смогла произнести я.

Мири испуганно подняла руки к лицу.

— Конечно же нет, — резко ответила мама. — Мы не меняемся. У нас не отрастают носы, и волосы не превращаются в черную солому. Все это сказки.

Глаза сестры снова расширились, да так, что длинные ресницы коснулись бровей.

— А папа знает?

Мама отрицательно покачала головой:

— Я никогда не говорила ему. В колледже я поняла, что не хочу становиться практикующей ведьмой. Когда я встретила вашего отца, меня очень пугало то, что я не такая, как все. — Она сцепила руки. — Я решила скрывать от него ту часть своей натуры, которую он не в силах осознать.

— Прекрасная основа для брака, — сказала я. — Не удивительно, что вы развелись. — О боже мой. О боже мой. Моя сестра — ведьма. Моя мама — ведьма. Этого не может быть.

Однако это правда.