Нашли мы и еще одну могилу, устроенную в хозяйственной яме, но с ней все было более или менее ясно. После проседания земли яму никто не использовал, более того, над ней не было культурного слоя — ни костей, ни черепков… Судя по всему, сразу после похорон жители покинули поселение. В таком случае становится понятным, почему покойный был похоронен прямо во дворе, — во-первых, в поселении царила предотъездная суета (возможно, связанная с появлением в степи внешнего врага), а во-вторых, здесь больше никто не собирался жить.

Здесь же, на Золотых Горках, прямо на территории городища, мы раскопали и несколько могил, принадлежащих другим эпохам. Под одним из домов, на довольно большой глубине, обнаружилась могила эпохи средней бронзы, относящаяся к так называемой «катакомбной культуре», — ее обитатель жил в первой половине второго тысячелетия до н.э. А после того как городище хазарского времени опустело, глинобитные стены рассыпались и дома сровнялись с землей, здесь устроили свое кладбище кочевавшие по этим землям жители Золотой Орды. Могилы ордынцев печально славятся среди археологов как малоинтересные — большинство из них (по крайней мере, на Нижнем Дону) не имеют абсолютно никакого инвентаря, здесь не встретишь даже пряжки или пуговицы. К интересующим нас хазарам они не имели ни малейшего отношения, тем не менее, по существующим правилам, их тоже пришлось исследовать: раскопать, зачистить, сфотографировать, зачертить и нанести на план.

Третий археологический объект, на котором довелось работать авторам настоящей книги (точнее, одному из них, Владимиру Ключникову), — Правобережное Цимлянское городище. Эта сильная хазарская крепость, построенная в начале IX века, просуществовала очень недолго. До сих пор не известно, связан ли ее разгром с нашествием внешнего врага или же со внутренней смутой, начавшейся в государстве вскоре после принятия иудаизма его правящей верхушкой. Раскопки проводились здесь неоднократно, причем под руководством ряда выдающихся хазароведов нашей страны, тем не менее крепость до конца не изучена, и ответа на вопрос о том, кем она была уничтожена, нет.

Владимир Ключников работал здесь в экспедиции, которой руководил старший научный сотрудник Института археологии РАН В.С. Флёров. Впрочем, на этот раз археологи не ставили перед собой задачу масштабных раскопок и на сенсационные открытия не рассчитывали — их целью было срочно изучить те участки крепостных стен, которые разрушались, сползая с обрыва в волны Цимлянского водохранилища. Тем не менее несколько интересных находок было сделано, среди них — облицовочные керамические плитки, украшенные граффити.

И наконец, авторы, прежде всего Владимир Ключников, провели многочисленные разведки, исходили и изъездили вдоль и поперек берега Цимлянского водохранилища, Нижнего Дона, Калитвы, Маныча — в поисках еще неизвестных крепостей, городищ и селищ хазарского времени. Несколько небольших селищ действительно были найдены, и это вносит хотя и скромное, но все-таки дополнение в общую картину жизни региона во времена Хазарского каганата.

Глава 1. Предыстория

Прежде чем начать разговор о самих хазарах, стоит вкратце обрисовать эпоху, которая вызвала их появление на исторической арене. В середине IV века н.э. на территорию между Каспийским и Азовским морями, а чуть позднее — в степи Предкавказья и Причерноморья вторглись неведомые дотоле кочевые племена, носившие название «гунны». Это были выходцы из Северного Китая и Монголии, которые, потерпев поражение в бесконечных войнах с Китайской империей, стали продвигаться на запад.

Китайцы называли их «хунну», или «сюнну», а еще — «северными варварами»{7} и считали «несчастьем» своих границ{8}. Именно для защиты от сюнну была в III веке до н.э. построена Великая Китайская стена. Просвещенных жителей Поднебесной возмущало, что сюнну не знают письменности, не считают позором бежать с поля боя, «с пренебрежением относятся к старым и слабым» и «не обращают внимания на правила поведения и приличия»{9}.

И вот эти варвары, увлекая за собой народы и племена, оказавшиеся на их пути, вторглись в Европу. Римский историк Аммиан Марцеллин, бывший современником этого нашествия, писал:

«Племя гуннов… превосходит своей дикостью всякую меру… Члены тела у них мускулистые и крепкие, шеи толстые, они имеют чудовищный и страшный вид, так что их можно принять за двуногих зверей или уподобить тем грубо отесанным наподобие человека чурбанам, которые ставятся на краях мостов. При столь диком безобразии человеческого облика, они так закалены, что не нуждаются ни в огне, ни в приспособленной ко вкусу человека пище; они питаются корнями диких трав и полусырым мясом всякого скота, которое они кладут на спины коней под свои бедра и дают ему немного попреть.

…Они вероломны, непостоянны, легко поддаются всякому дуновению перепадающей новой надежды, во всем полагаются на дикую ярость. Подобно лишенным разума животным, они пребывают в совершенном неведении, что честно, что нечестно, ненадежны в слове и темны, не связаны уважением ни к какой религии или суеверию, пламенеют дикой страстью к золоту, до того переменчивы и гневливы, что иной раз в один и тот же день отступаются от своих союзников… Этот подвижный и неукротимый народ, воспламененный дикой жаждой грабежа, двигаясь вперед среди грабежей и убийств, дошел до земли аланов…»{10}

Быть может, Марцеллин несколько сгустил краски — о гуннах он, хотя и был их современником, писал с чужих слов, а греки и римляне вообще не слишком жаловали варваров и охотно подчеркивали их дикость. Во всяком случае, те гунны, которые наводили ужас на римлян, уже имели мало общего с кочевниками «хунну», грабившими когда-то северные окраины Поднебесной. К тому времени, когда гунны подошли к границам Римской империи, они успели смести с насиженных мест и вовлечь в орбиту своего передвижения множество народов. В степях Приуралья они настолько смешались с угорскими племенами, что в значительной мере утратили свой монголоидный облик и усвоили местную культуру, имевшую в том числе сарматские корни{11}. Тюркский язык они сохранили и даже навязали его уграм, но последние тоже обогатили лексикон своих завоевателей. Забегая вперед, скажем, что получившийся в результате язык стал позднее предком болгарского и хазарского языков{12}.

Нашествие гуннов, кем бы они на тот момент ни были и независимо от степени их воспетого Мариеллином звероподобия, потрясло Европу. Теснимые ими аланы и давно уже осевшие вдоль восточных окраин Римской империи готы, забыв о былых распрях с римлянами, прорвали границы и кинулись под защиту римских орлов. Так началась эпоха Великого переселения народов{13}, которая завершилась в VII веке формированием новой карты Европы и созданием (в числе прочих государств) Хазарского каганата.