Не такая уж она и старая! Даша свой «опелёк» любила.

– Что ты, Лидочка, так нервничаешь! – и сейчас Изольда не утерпела. – Ну, немножко испачкалась девушка, ничего страшного! Ей же не на прием идти!

Пока ехали, Изольда, захлебываясь от обилия впечатлений, пересказывала подруге, как ее дочка с мужем были на шикарной вечеринке у владельца известного банка, и какой у него огромный дом, и сколько прислуги, и что было надето на жене банкира…

Даша не слишком-то прислушивалась к оживленному разговору на заднем сиденье, но свекровь жадно внимала подруге и, надо полагать, наливалась черной завистью.

Изольда никогда не обращалась к Даше по имени, и, хоть ей неоднократно говорили, что Даша – невестка ее подруги, то есть жена сына подруги, она все равно считала, что перед ней – нечто среднее между горничной и шофером. Или упорно притворялась.

Даша мысленно пожала плечами. И правда, на прием ей не идти. Завтра ей на работу – в обычную фирму, Даша трудилась там старшим менеджером. Правда, в грязной куртке на работу не пойдешь – неправильно поймут.

– Сейчас развернешься – и назад, – скомандовала свекровь, – потом второй переулок направо, окажешься на главной улице, по ней – до магазина, а там уже близко.

Даша молча выполнила все маневры, а у магазина им указала дорогу словоохотливая тетенька с крошечной собачкой на руках.

Дом и вправду оказался очень большим и каким-то волшебным. Было там резное крыльцо, и даже дорожка к нему оказалась вымощена желтым кирпичом, как в сказке про волшебника Изумрудного города. Вдоль второго этажа шла широкая открытая терраса, а сбоку и правда была пристроена башенка – высокая, в три этажа.

Сразу стало понятно, почему Изольда упомянула о трех медведях. Нижний этаж застекленной башни был побольше, средний – чуть меньше, а на третьем имелось и вовсе крошечное помещение, два человека с трудом поместятся, и то стоя. Увенчивалась вся эта красота остроконечной крышей с проржавевшим флюгером наверху.

Изольда достала старинный фигурный ключ и отперла замок. Пока Даша разворачивала машину и закрывала ворота, дамы удалились в дом, откуда вскоре послышалось восторженное кудахтанье свекрови. Даша хотела пройтись по участку, но он безобразно зарос крапивой и кустами малины, так что она решила не искушать судьбу: мало того что куртка грязная, так еще и порвать ее вполне можно.

Она потянула на себя тяжелую дверь и услышала голоса в глубине дома. Изольда, захлебываясь, расписывала дом, ее подружке уже надоело охать и ахать, и она молча мучилась завистью.

– Дарья, поди сюда! – услышала Даша недовольный зов свекрови.

Она затаилась в прихожей. Стоит отозваться, как свекровь мигом придумает ей какое-нибудь дело – закрой окно, открой окно, достань, вытащи, убери, положи на место, ах, какая же ты неловкая и медлительная… Нет, Даша и так уже утомилась за сегодняшний день! И ладно бы просто отвезти подруг на дачу, это-то как раз ей нетрудно, она любит водить. Но слышать за спиной бесконечное недовольное ворчание свекрови, ее понукания и ценные указания – нет, Даше на сегодня хватило.

Голоса послышались ближе, сейчас они выйдут и увидят ее. Даша спиной нашла ручку двери и проскользнула в какое-то незнакомое укрытие, плотно прикрыв за собой дверь, постаравшись, чтобы она не заскрипела.

Она оказалась в небольшом круглом помещении, освещенном скупым светом из окон. Деревья на участке выросли очень большие и подступили к самому дому. По виду из окон Даша сообразила, что она находится в нижнем этаже башенки «Трех медведей».

В комнатке стояла деревянная садовая скамья с высокой спинкой, а также книжный шкап. Именно – шкап, потому что на вид было ему лет сто, а может, и больше.

Верхние полки когда-то застеклили, но теперь стекла были выбиты, и на полках стояла всякая всячина – разномастные битые чашки, расписная крышка от супницы, фарфоровые статуэтки – собака с отбитой ногой, мальчик без головы, другой – с головой, но зато без руки, пастушка с половинкой овечки. Были там еще диванная подушка, здорово поеденная молью, дверной колокольчик, покрытый патиной, и медный ковшик без ручки. Все покрывал толстый слой многолетней слежавшейся пыли. Ясно, что бывшие хозяева забрали все мало-мальски ценное, а это бесполезное барахло поленились выбросить. Даша чихнула – тихонько, как кошка, – и испуганно прислушалась. Эти двое находились за стенкой, совсем рядом.

– Опять куда-то запропастилась, – недовольно сказала свекровь, – ужас, до чего она меня раздражает! Ну, о чем он только думал, когда на этой женился?!

– Да, не повезло тебе с невесткой, – с фальшивым сочувствием поддакнула подруге Изольда, – как говорится, ни рожи, ни кожи, ни жилплощади…

– И не говори! – подхватила свекровь. – Одевается ужасно, готовить не умеет совершенно, неряха страшная – ну, это ты и сама видишь. Да еще и руки дырявые, что ни возьмет, то непременно либо разобьет, либо сломает. И за что мне такое наказание?! И главное – какие девушки у него были! Одна в институте – умница, красавица, меня очень уважала, – так нет! Выбрал эту… эту…

– Сердцу не прикажешь, – съехидничала Изольда.

– О чем ты говоришь? Не иначе она его опоила чем-то… Хотя чем она его взяла – ума не приложу. Ведь никакого вида – рыжая, морда вся в веснушках… тьфу!

Даша вжалась в стену и застыла, моля бога только об одном: чтобы этим двум мегерам не пришло в голову подняться на башню. Она не представляла, как встретится глазами со свекровью после того, что только что услышала.

Свекровь все время ворчала, и Даша, следуя советам мужа, относилась к этому терпеливо, он говорил – не обращай внимания, мама всегда была немножко занудной. Она не хочет плохого, просто у нее характер такой, что с этим поделаешь?

Дашу с детства учили хорошим манерам. Не ругаться, не скандалить, ни в коем случае не выяснять отношения на людях. Уважать старших, никогда «не начинать» первой и побольше молчать. Именно такой тактики она и придерживалась в отношении свекрови. Нельзя сказать, что ей очень уж нравилась эта женщина, но свекровей ведь не выбирают. Если уж живут они вместе, то нужно терпеть и не доводить дело до открытой конфронтации, а то вообще жизни не будет.

В этом плане Даша была вовсе не боец, она и сама это понимала.

Именно поэтому она старалась выполнять желания свекрови – чтобы не было конфликтов и противостояния. И вот сейчас она услышала про себя столько всего! И не в запале же это было сказано, не в пылу скандала, когда человек сам не помнит, что делает. Оттого, что свекровь говорила со спокойной горечью, Даше стало совсем плохо. Вот как, оказывается, о ней думают! И за что?! Что ей Даша сделала плохого?..

Голоса отдалились – обе ведьмы ушли в кухню. Даша на цыпочках поднялась по скрипучей винтовой лесенке на второй этаж. Эта комнатка была поменьше, тут стояло продавленное кресло с высокой спинкой и разодранной обивкой и круглый обшарпанный столик. На нем валялась ломаная курительная трубка.